В феврале 1848 г., буквально за неделю (или полторы) до того как разразились революции 1848 г, охватившие почти всю континентальную Западную Европу, вышел составленный Марксом и Энгельсом этот первый программный документ Коммунистической партии. Правда, насчет партии необходимо уточнение.

Никакой Коммунистической партии еще не существовало. Был малочисленный тайный «Союз справедливых», переименованный благодаря настояниям Маркса и Энгельса в «Союз коммунистов», который поручил им составить программу и Устав вновь образованного тайного революционного общества. Членами «Союза коммунистов» были в основном ремесленники, преимущественно немцы, постоянно проживавшие в Париже. Незначительная часть членов «Союза» находилась в Швейцарии и Голландии.

Следует подчеркнуть, как впрочем, должно быть ясно из предшествующего изложения, что понятие «партия» вообще употреблялось Марксом и Энгельсом в весьма расширительном смысле: речь шла главным образом об идейно-политическом направлении безотносительно к вопросу об организационной структуре.

В.И. Ленин характеризует этот документ весьма общим образом, не затрагивая, по существу, его конкретного политического содержания. «В этом произведении с гениальной ясностью и яркостью обрисовано новое мировоззрение, последовательный материализм, охватывающий и область социальной жизни, диалектика, как наиболее всестороннее и глубокое учение о развитии, теория классовой борьбы и всемирно-исторической роли пролетариата, творца нового, коммунистического общества». То обстоятельство, что «Манифест» представляет собой обоснование якобы предстоящей в ближайшее время пролетарской (коммунистической) революции, т.е. важнейшее содержание этой «Программы», Ленин, по-видимому, сознательно обходит молчанием.

Главное, что привлекает Ленина в «Манифесте», - идея насильственной революции. Весь «Манифест» характеризуется им как «панегирик насильственной революции». При этом подчеркивается: «Необходимость систематически воспитывать массы в таком и именно таком взгляде на насильственную революцию лежит в основе всего учения Маркса и Энгельса». Эта крайне односторонняя оценка «Манифеста», как будет показано ниже, далеко не соответствует его действительному содержанию.

В.И. Ленин называет «Манифест» произведением зрелого марксизма. Вообще понятие зрелости применительно к научной теории является, на мой взгляд, метафорой. Но если даже согласиться с этим метафорическим определением, то, раскрывая его содержание, речь должна идти о систематически разработанной и в этом смысле относительно завершенной, сложившейся теории, что, разумеется, не исключает ее дальнейшего развития. С этой точки зрения «Манифест» никак не назовешь произведением зрелого марксизма.

Правильнее, полагаю я, считать его произведением раннего марксизма, во-первых, потому что еще не была создана марксистская политическая экономия, а во-вторых, материалистическое понимание истории, как оно изложено в «Немецкой идеологии» представляло собой скорее эскиз, чем целостное, систематическое изложение этой теории. И кроме того, нельзя не отметить, что ряд основных социально-политических положений «Манифеста» были пересмотрены Марксом и Энгельсом в их последующих трудах, которые, пользуясь метафорой Ленина, можно было бы назвать произведениями зрелого марксизма.

Все эти предварительные замечания, конечно, не имеют своей целью умалить, принизить историческое значение и теоретическое содержание этого действительно гениального произведения. Иное дело, что и гениальные произведения заключают в себе нередко серьезнейшие заблуждения, которые, впрочем, также могут быть названы гениальными.

«Манифест» начинается ставшей знаменитой фразой: «Призрак бродит по Европе - призрак коммунизма». Слово Gespenst в немецком языке означает не только «призрак», но также «привидение» (в их существование Маркс и Энгельс, как убежденные атеисты, разумеется, не верили) и также «фантом», т.е. нечто, что лишь мерещится. Поэтому синонимом слова Gespenst является слово Trugbild - картина, обманывающая взор, мнимое видение.

Все эти пояснения, однако, не ставят под сомнение тот факт, о котором достаточно говорилось в предшествующей главе: тысячи, многие тысячи европейцев, действительно считали себя коммунистами, хотя понятие «коммунизм» толковалось самым различным образом. Ленин не без основания утверждал, что накануне революций 1848 г. множество людей в Западной Европе называли себя коммунистами, но пролетарии в это множество, как правило, не входили.

В заключительной части предисловия Маркс и Энгельс уточняют свою теоретическую позицию: «Пора уже коммунистам перед всем миром открыто изложить свои взгляды, свои цели, свои стремления и сказкам (курсив мой) о призраке коммунизма противопоставить манифест самой партии».

В первой главе «Манифеста» его авторы утверждают: «История всех до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов». В 1886 г. Энгельс уточнил это положение в английском издании своей работы «Происхождение семьи, частной собственности и государства»: речь должна идти об истории, дошедшей до нас в письменных источниках. В этой работе Энгельс описывает доклассовое общество, его разложение вследствие появления частной собственности, которая стала причиной возникновения противоположных классов.

Речь идет лишь о двух классах, что неадекватно характеризует античное и феодальное общества. Однако сложившееся капиталистическое общество действительно характеризуется главным образом существованием двух противоположных классов - буржуазии, владеющей средствами производства и пролетариата, который является собственником лишь своей рабочей силы, что вынуждает его подчиняться власти капитала.

Маркс и Энгельс развивают и конкретизируют ранее выдвинутое ими понятие социального класса и классовой структуры общества. Каждый исторически определенный тип общества предполагает лишь ему свойственное специфическое деление на два основных класса, к которым примыкают сравнительно малочисленные другие социальные слои. Каждый класс в свою очередь состоит из различных социальных групп между которыми также существуют существенные различия и даже противоречия. Но основным противоречием, антагонизмомом является противоречие между эксплуатирующим и эксплуатируемым классом.

Это антагонистическое, т.е. непримиримое противоречие имеет многообразные формы проявления; оно носит то явный, то скрытый характер. Развитие, обострение антагонистического, межклассового противоречия, его перманентное обострение приводит к конечном счете к социальным революциям, результатом которых может быть, как правило, низвержение господствующего класса или же гибель обоих основных классов, как это было, например, в древней Греции и Риме.

Антагонизм между классами, социальные революции имеют своей основой развитие противоречия между производительными силами и общественными отношениями производства. Понятие «производительные силы», как указывалось в предшествующей главе, возникло в лоне классической буржуазной политической экономии. Основоположники марксизма не просто воспринимают это понятие, они вскрывают его многообразное содержание и делают его более определенным, конкретным.

Если с точки зрения А. Смита производительной силой является, например, лошадь, которая тащит соху, то Маркс и Энгельс считают производительными силами лишь работника, а также машины, которые он приводит в действие. Однако машины характеризуются также как средство производства (это понятие охватывает, разумеется, не только машины, но и все материальные условия производства). В этом смысле машины представляют собой, так сказать, вторичную производительную силу.

В «Манифесте» Маркс и Энгельс постоянно пользуются понятием «Производственные отношения». Этого понятия не было у классиков политической экономии. Они, разумеется, писали о существовавших в разные исторические эпохи существенно различных имущественных отношениях, но у них не было четкого разграничения между частной собственностью на средства производства и частной собственностью вообще, т.е. тем, чем владеет человек безотносительно к сфере материального производства.

Классики буржуазной политической экономии, конечно, проводили различие между наемным рабочим, крепостным и рабом. Но они склонны были рассматривать эти в высшей степени существенные различия не столько как имеющие экономический, сколько юридический статус. Основоположники марксизма впервые осмыслили положение трудящихся классов в обществе и в сфере производства, их отношение к средствам производства как общественные отношения производства (производственные отношения). Это было, несомненно, выдающимся научным открытием как в экономической, так и в исторической науке.

Маркс и Энгельс в отличие от мелкобуржуазных критиков капитализма весьма высоко оценивают прогрессивную роль этого способа производства и соответственно этому историческое значение буржуазии, как в высшей степени прогрессивную. Она уничтожила патриархальные отношения между людьми, потопила в ледяной воде эгоистического расчета религиозный экстаз, рыцарский энтузиазм, мещанскую сентиментальность. Вся эта разрушительная работа, которая представлялась радетелям феодальной старины вандализмом и вызывала ужас в сознании мелкого буржуа, была исторически необходима и прогрессивна, так как благодаря ей капитализм покончил с консерватизмом, характерным для предшествующих способов производства.

Буржуазия, подчеркивают Маркс и Энгельс, создала более могущественные производительные силы, чем все предшествующие поколения, вместе взятые. «Она впервые показала, чего может достигнуть человеческая деятельность». Однако, уничтожив феодальные производственные отношения, создав новый, более прогрессивный способ производства, обеспечивший могущественное развитие производительных сил, буржуазия походит на волшебника, который не в состоянии справиться с подземными силами, вызванными его заклинаниями. Развитие производительных сил общества выносит приговор капитализму, подобно тому как в свое время оно осудило на гибель феодальный общественный строй.

Итак, основоположники марксизма утверждают, что капитализм уже сыграл свою историческую роль. Концентрация и централизация общественного производства и частной собственности на средства производства объединила население капиталистических стран в одну нацию, с одним правительством. Этому историческому процессу соответствует консолидация классов в национальном масштабе, начало организованной борьбы пролетариата против капитала.

Капиталистическое накопление умножает ряды пролетариата, умножает материальные предпосылки для его классовой консолидации. «Таким образом, с развитием крупной промышленности из под ног буржуазии вырывается сама основа, на которой она производит и присваивает продукты. Она производит прежде всего своих собственных могильщиков. Ее гибель и победа пролетариата одинаково неизбежны».

Борьба наемных рабочих против хозяев-капиталистов начинается со времени возникновения пролетариата. Ремесленники, которые были более или менее самостоятельными, относительно независимыми производителями, хозяевами в своей производственной сфере, в течение ряда десятилетий не могут и не хотят смириться со своим новым, зависимым от капиталиста положением. Они противятся, борются на свой лад, ломают машины, которые представляются им главной причиной краха ремесленного производства.

Проходит немало времени прежде чем пролетарии осознают, что возвращение к былому, самостоятельному ремесленному производству уже невозможно. Постепенно столкновения между пролетариями и капиталистическими предпринимателями перерастают в организованные формы классовой борьбы. «А всякая классовая борьба есть борьба политическая», подчеркивает «Манифест». Это значит, что борьба пролетариата против буржуазии есть, в конечном счете, борьба за власть, необходимая пролетариату для уничтожения капиталистического строя и построения нового общества, которое навсегда покончит с эксплуатацией человека человеком, социальным неравенством и самим существованием классов.

Освободительная борьба рабочего класса, которая развертывается не только в экономической и политической сфере, но и в области идеологии ведет также к начинающемуся разложению господствующего класса, вследствие чего «небольшая часть господствующего класса отрекается от него и примыкает к революционному классу, к тому классу, которому принадлежит будущее». Однако историческая миссия пролетариата может быть претворена в жизнь лишь в результате упорной, длительной организованной борьбы этого класса против класса капиталистов, борьбы, которая в конечном счете закономерно «превращается в открытую революцию, и пролетариат основывает свое господство посредством насильственного ниспровержения буржуазии».

Политическое господство пролетариата Ленин определяет как диктатуру пролетариата. И хотя в «Манифесте» нет этого термина, Ленин утверждает, что речь идет именно о ней. «Здесь мы видим формулировку одной из самых замечательных и важнейших идей марксизма в вопросе о государстве, именно идеи «диктатуры пролетариата». Естественно возникает вопрос: тождественны ли понятия «политическое господство» пролетариата и «диктатура пролетариата»? Правомерна ли ленинская интерпретация политического господства пролетариата как диктатуры?

Понятие диктатуры довольно многозначно по своему содержанию. Диктатура имела место, например, в древнем Риме, где она «поручалась» определенному политическому деятелю сенатом на 6 месяцев, а иногда даже на два указанных срока. О диктатуре писал Ж.-Ж. Руссо, который также понимал ее не как результат насильственного захвата власти, а как волеизъявление народа в определенной критической политической ситуации, волеизъявление, которое контролирует диктатуру и ограничивает ее определенным сроком.

Подобного рода диктатура составляла существенное содержание Великой французской революции, в особенности ее якобинского периода. Так ли понимал диктатуру Ленин? На этот счет мы имеем его прямые, можно сказать, откровенные высказывания. «Научное понятие диктатуры, - писал он, - означает не что иное, как ничем не ограниченную, никакими законами, никакими абсолютно правилами не стесненную, непосредственно на насилие опирающуюся власть».

Назвать такое определение диктатуры научным, конечно, нельзя, так как оно фактически проповедует беззаконие, но не в смысле анархии, а в том смысле, что государственная власть не считается даже с теми законами, которые она сама декретировала. История (в том числе и наша российская) знает такого рода диктатуру; в некоторых странах она существует и в настоящее время. Однако Маркс и Энгельс, как свидетельствует «Манифест», понимали завоеванную пролетариатом власть совсем по-иному. Определяя главные задачи социалистической революции, они пишут, что «первым шагом в рабочей революции является превращение пролетариата в господствующий класс, завоевание демократии».

Завоевание демократии, во-первых, говорит о том, что насильственная революция была безусловной необходимостью, так как мирным путем низвергнуть антидемократическую власть в принципе невозможно. Во-вторых, «завоевание демократии» не имеет ничего общего с диктатурой, в особенности в ее ленинском «научном» понимании.

В первом варианте «Коммунистического манифеста», написанном Энгельсом, ход социалистической революции характеризуется следующим образом: «Прежде всего, она создает демократический строй и тем самым прямо или косвенно политическое господство пролетариата. Прямо - в Англии, где пролетариат уже теперь составляет большинство народа, косвенно - во Франции и Германии, где большинство народа состоит не только из пролетариата, но также из мелких крестьян и городских мелких буржуа». И это положение убедительно говорит о том, что политическое господство пролетариата основоположники марксизма понимали отнюдь не как диктатуру.

Понятие диктатуры пролетариата впервые появляется в работе Маркса «Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 гг.». В этой связи Маркс ссылается на О. Бланки, выдающегося пролетарского революционера, который считал необходимым насильственное свержение антинародной, антидемократической власти во Франции, а затем установление на некоторое время революционной диктатуры для подавления сопротивления политической реакции. Маркс констатирует в этом произведении, что французские пролетарии поддерживают идеи Бланки, его революционный план. Он также солидаризируется с Бланки, хотя и не разделяет его концепции захвата государственной власти путем восстания, организуемого подпольной группой революционеров.

В вопросе о том, что понимали Маркс и Энгельс под диктатурой пролетариата, окончательную ясность вносит их отношение к Парижской коммуне 1872 г. В работе «Гражданская война во Франции» Маркс высоко оценивает революционный подвиг французов, характеризуя Парижскую коммуну как диктатуру пролетариата, установленную посредством всеобщего избирательного права. Такое представление о диктатуре пролетариата не имеет ничего общего ни с революционной концепцией О. Бланки, ни с родственной ей концепцией Ленина, которую он упорно приписывал основоположникам марксизма с целью оправдания своей тактики.

Следует подчеркнуть, что «Манифест», характеризуя социалистическую революцию и новые социальные порядки, имеют в виду не более или менее отдаленное будущее, а социальную программу, которую рабочий класс западноевропейских стран может и должен осуществить безотлагательно. Необходимость скорейшего уничтожения капиталистической системы вытекает, по убеждению основоположников марксизма, из того, что между производительными силами общества и капиталистическими производственными отношениями существует непримиримое, все более углубляющееся противоречие.

«Вот уже несколько десятилетий история промышленности и торговли представляет собой лишь историю возмущения современных производительных сил против современных производственных отношений, против тех отношений собственности, которые являются условием существования буржуазии и ее господства. Достаточно указать на торговые кризисы, которые возвращаясь периодически, все более и более грозно ставят под вопрос ее существование».

Это положение наглядно показывает насколько ограниченными и односторонними были в то время представления Маркса и Энгельса об экономике капитализма. Конечно, такого рода ограниченность и односторонность была свойственна не только им, но и ряду других, в том числе и экономически образованных мыслителей этого времени. Ж.Ш. Сисмонди, выдающийся швейцарский экономист и историк, подвергал критике капиталистическую систему с мелкобуржуазных позиций, пытался доказать в специальном обстоятельном исследовании экономических кризисов, что они представляют собой несомненный признак приближающегося развала капиталистической системы. Идеалом Сисмонди была эпоха, предшествующая промышленной революции в Англии, эпоха ремесленного производства.

Основоположники марксизма в противоположность Сисмонди высоко оценивали значение промышленной революции. Но экономические кризисы представлялись им, так же как и Сисмонди, свидетельством несостоятельности капиталистической системы. Поэтому они писали, что общество «располагает слишком большой промышленностью и торговлей. Производительные силы, находящиеся в его распоряжении, не служат более развитию буржуазных отношений собственности; напротив, они стали непомерно велики для этих отношений, буржуазные отношения задерживают их развитие; и когда производительные силы начинают преодолевать эти преграды, они приводят в расстройство всё буржуазное общество, ставят под угрозу существование буржуазной собственности. Буржуазные отношения стали слишком узкими, чтобы вместить созданное ими богатство».

Из всех этих высказываний Маркса Энгельса вывод однозначный: капитализм на пороге своей гибели, господству капиталистов приходит конец. Однако наряду с этими выводами и в явном противоречии с ними находятся другие, весьма важные и правильные утверждения основоположников марксизма. «Буржуазия, - пишут они, - не может существовать, не вызывая постоянных переворотов в орудиях производства, не революционизируя, следовательно, производственные отношения, а стало быть и всей совокупности общественных отношений».

Раз это так, то значит буржуазия, вопреки всем приведенным утверждениям авторов «Манифеста», остается прогрессивным классом, который не только успешно развивает производительные силы, но и изменяет, соответственно этому, производственные отношения и всю «совокупность общественных отношений» вообще. Следовательно, положения о противоречии между производительными силами и буржуазными производственными отношениями принципиально несостоятельны. Нет таких противоречий; их и не было во времена Маркса и Энгельса, когда капитализм во всех западноевропейских странах, за исключением Англии, находился еще на начальной, мануфактурной стадии своего развития. Нет противоречий между производительными силами и буржуазными производственными отношениями и в настоящее время, о чем практически свидетельствует научно-техническая революция, которая, судя по всему, становится непрерывной.

Что же все-таки побудило Маркса и Энгельса, несмотря на всю амбивалентность их рассуждений об исторических судьбах капитализма, а значит и буржуазии, категорически утверждать, что существованию капитализма и политическому господству буржуазии неизбежно будет положен конец в самое ближайшее время? «Манифест» дает ясный ответ на этот вопрос: катастрофическое снижение жизненного уровня рабочего класса, его несравненно худшие по сравнению с ремесленниками, крепостными и даже рабами положения в обществе, «современный рабочий с прогрессом промышленности не поднимается, а все более опускается ниже условий существования своего собственного класса.

Рабочий становится паупером, и пауперизм растет еще быстрее, чем население и богатство. Это ясно показывает, что буржуазия неспособна долее оставаться господствующим классом общества. Она неспособна господствовать, потому что неспособна обеспечить своему рабу даже рабского уровня существования. Общество не может более жить под ее властью, т.е. ее жизнь несовместима более с обществом».

В этих положениях основоположников марксизма истина сосуществует с заблуждением. Действительно, положение пролетариев в описываемый Марксом и Энгельсом период развития капитализма было ужасающим. Рабочий день длился по 16, а то и по 18 часов: Даже шести-семилетние дети нещадно эксплуатировались на фабриках. Заработная плата пролетариев была нищенской, жилищные условия тяжелейшие. В Лионе, знаменитом своим производством бархата, рабочие получали за свой восемнадцатичасовой рабочий день около 20 су.

В Кёльне, по данным официальной статистики, каждый четвертый житель поддерживался на средства публичной благотворительности. Даже прусские военные с тревогой говорили о плохом состоянии здоровья новобранцев. Несомненно, что не из любви к рабочему классу прусское правительство в 1828 г. запретило ночную работу детей.

Положение пролетариев в Англии - самой развитой, процветающей капиталистической стране того времени - было нисколько не лучшим, скорее наоборот. Это и питало убеждение Маркса и Энгельса в том, что капиталистический прогресс означает, вместе с тем, прогрессирующее обнищание рабочего класса. Нищенское положение пролетариев в Англии констатировал, кстати сказать, Гегель, который был весьма далек от социализма.

Следует, конечно, иметь в виду, что положение о прогрессирующем обнищании пролетариата имело своей теоретической предпосылкой представление, что капиталистический способ производства находится, так сказать, при последнем издыхании, вследствие чего не может быть речи о каком бы то ни было улучшении жизненных условий рабочего класса путем его организованной борьбы против капитала.

Если бы Маркс и Энгельс допускали, что капитализм будет существовать хотя бы на протяжении всего XIX в., они, возможно, не сделали бы таких категорических выводов, т.е. могли бы вполне допускать, что организованная борьба рабочего класса против капитала вынудит капиталистов считаться с требованиями этого класса, что привело бы к увеличению реальной заработной платы, сокращению рабочего дня и т.д. Но такой исторической перспективы основоположники марксизма не видели, принципиально не допускали.

Поэтому положение, согласно которому прогресс капиталистического производства означает вместе с тем и прогрессирующее обнищание пролетариата, осталось незыблемым убеждением Маркса и Энгельса и в последующие годы. Даже в своем главном труде «Капитале», первый том которого вышел в свет через 30 лет после «Комманифеста», Маркс продолжает обосновывать это свое положение несмотря на то, что пролетарии Англии путем своей организованной профсоюзной борьбы, используя всеобщее избирательное право, добились существенного сокращения рабочего дня, некоторого повышения заработной платы, а также улучшения условий труда.

Тем не менее, Маркс продолжил утверждать: «Чем больше общественное богатство, функционирующий капитал, размеры и энергия его возрастания, а следовательно, чем большая абсолютная величина пролетариата и производительная сила его труда, тем больше промышленная резервная армия... Но чем больше эта резервная армия по сравнению с активной рабочей армией, тем обширнее постоянное перенаселение, нищета которого прямо пропорциональна мукам труда активной рабочей армии. Наконец, чем больше нищенские слои рабочего класса и промышленная резервная армия, тем больше официальный пауперизм.

Это - абсолютный, всеобщий закон капиталистического накопления». Таким образом, правильная констатация действительного положения европейского пролетариата в первой половине XIX в., превратившись в «абсолютный» закон, стала заблуждением, на которое со времени выхода в свет первого тома «Капитала» справедливо указывали его либеральные критики, а в конце XIX в. также один из лидеров Германской социал-демократической партии Э. Бернштейн, которого ортодоксальные марксисты заклеймили как «ревизиониста». Отвергнув правильность критического анализа и пересмотра теоретических положений Маркса и Энгельса, эти ортодоксы всемерно способствовали ускоренной догматизации марксизма.

Что касается приводившихся выше заявлений авторов «Манифеста» о том, что «буржуазия неспособна оставаться далее господствующим классом», что общество «не может более жить под ее властью», то несомненный характер этих заблуждений доказан историческим фактом - прогрессивным развитием капитализма как при жизни, так и после смерти основоположников марксизма.

Отмечая заблуждения Маркса и Энгельса, которые, надо сказать, разделялись и многими их современниками, важно, однако, указать, что «Манифест» представляет собой провидческий анализ всемирно-исторического развития, гениальное предвосхищение глобализации экономики и культуры. Крупная промышленность, указывают Маркс и Энгельс, создала всемирный рынок, чему в особенности способствовало открытие американского континента. «Всемирный рынок вызвал колоссальное развитие торговли, мореплавания и средств сухопутного сообщения. Это в свою очередь оказало воздействие на расширение промышленности, и в той же мере, в какой росла промышленность, торговля, мореплавание, железные дороги, развивалась буржуазия».

В терминологии «Манифеста» нет, правда, термина «глобализация», но это обстоятельство, т.е. название описываемого Марксом и Энгельсом всемирно-исторического процесса, бесспорно, совершенно несущественно. Главное то, что описывает и анализирует «Комманифест», есть не что иное как интернационализация общественного производства, потребления, культуры в результате прогрессирующей взаимозависимости народов, государств, предприятий, находящихся зачастую в разных частях света.

«Буржуазия путем эксплуатации всемирного рынка сделала производство и потребление всех стран космополитическим. К великому огорчению реакционеров она вырвала из-под ног промышленности национальную почву». Новые отрасли производства перерабатывают сплошь и рядом сырье, привозимое из самых отдаленных стран, а продукция этих производств потребляется не только внутри страны, но и во всех частях планеты.

Маркс и Энгельс - несомненные приверженцы экономической, политической и культурной глобализации. В середине позапрошлого века они, конечно, не могли видеть негативных сторон этого процесса, которые начали проявляться лишь в эпоху монополистического капитализма. То обстоятельство, что глобализация угрожает своеобразию и самобытности национального развития многих народов и государств вследствие гегемонизма США выявилось лишь в наше время. Это, разумеется, не значит, что глобализация не является исторически-прогрессивным процессом. Ее негативные стороны, противоречия могут и должны быть преодолены.

«Комманифест» подвергает радикальной критике теоретические устои буржуазной идеологии. Эта идеология отождествляет частную (фактически капиталистическую) собственность со свободой личности, ее гражданскими правами. «Вы сознаетесь, следовательно, - заявляют основоположники марксизма, возражая идеологам буржуазии - что личностью вы не признаете никого, кроме буржуа, т.е. буржуазного собственника».

Буржуазные идеологи отождествляют собственность на средства производства и собственность вообще. Но если речь идет о средствах производства, принадлежащих ремесленникам, то этот вид частной собственности в основном упраздняется капиталистическим прогрессом. Что же касается капитала, то он не является личной собственностью и его обобществление в интересах трудящихся нисколько не угрожает развитию материального производства.

«Манифест» не предлагает конфискации всей капиталистической собственности. Пролетариат, ставший господствующим классом, должен экспроприировать лишь земельную собственность и обратить земельную ренту на покрытие государственных расходов. Введение прогрессивного налога на доходы капиталистов, которое предлагается «Манифестом», естественно, оказывается мероприятием, аналогичным частичной экспроприации капитала.

«Манифест» разоблачает слащавые разглагольствования о святости семьи, брака и отечества. Буржуазная семья существует вместе с проституцией, которая является ее необходимым дополнением. Капиталистическое государство не может быть подлинным отечеством для пролетариата. В этом смысле Маркс и Энгельс заявляют: «Рабочие не имеют отечества».

Это положение, несомненно, не отражает современной социальной реальности, поскольку рабочие Англии, Франции, Германии и любого другого капиталистического государства, будучи полноправными гражданами своей страны, несомненно, считают ее своим отечеством. Если это положение «Комманифеста» могло быть в известной степени применимо к положению пролетариев в первой половине XIX в., то оно утратило свое значение уже в конце того же столетия, когда начали возникать массовые рабочие партии, которые в борьбе с капиталом шаг за шагом добивались улучшения жизненных условий рабочего класса.

Следует вообще отметить, что в своей радикальной критике буржуазной идеологии «Комманифест» сплошь и рядом доходит до отрицания всего идейного наследия исторического прошлого. Так, например, Маркс и Энгельс утверждают: «Идеи свободы совести и религии выражали в области знания лишь господство свободной конкуренции». Если согласиться с этим утверждением, то нужно сделать вывод, что свобода совести (свобода вероисповедания) и религия должны быть отменены сбросившим ярмо капитализма пролетариатом. Но их невозможно отменить. Нельзя запретить верующим людям исповедовать свою религиозную веру.

Религия не есть «изобретение» эксплуататорских классов. Это - массовое, народное сознание. И коммунизм, стремящийся стать во главе угнетенных и эксплуатируемых, стать их надеждой на социальное освобождение, едва ли может рассчитывать на активную поддержку миллионов религиозных людей. Маркс и Энгельс, по-видимому, считали своей неотложной идейной задачей коммунистическое (в том числе атеистическое) просвещение пролетариата.

Но они, как мне представляется, заблуждались относительно того, с чего следует начать это просвещение. В этом отношении, полагаю я, Ф. Лассаль занял более правильную позицию, объявив первейшей задачей рабочего класса завоевание всеобщего избирательного права и организовав, руководствуясь этой задачей, «Всеобщий германский рабочий союз». Не случайно поэтому немецкие социал-демократы (даже те из них, которые были ортодоксальными марксистами) считали Лассаля, по существу, родоначальником социал-демократического движения.

«Коммунистический манифест» в своем радикальном отрицании буржуазной идеологии доходит до выводов, которые смыкаются с нигилизмом. Отметая либеральные фразы о свободе и справедливости, которые провозглашаются вечными истинами, «Манифест» утверждает, что коммунизм «отменяет вечные истины, он отменяет религию, нравственность, вместо того, чтобы обновить их». Эта фраза отнюдь не случайна в этом программном документе, она представляет собой повторение выводов, сделанных в «Немецкой идеологии».

• Формирование радикально-демократических воззрений К. Маркса и Ф. Энгельса и их философское обоснование

  • О некоторых особенностях первого этапа формирования марксизма: идеализм и радикальный демократизм
  • Гимназические сочинения К. Маркса. Традиционные воззрения, с которыми Маркс вскоре порывает. Размышления о призвании
  • Письмо К. Маркса к отцу. Сближение с младогегельянцами. Проблема должного и сущего и идеалистическая гегелевская диалектика
  • Докторская диссертация К. Маркса «Различие между натурфилософией Демокрита и натурфилософией Эпикура». Эпикурейство как просветительство античной эпохи

В 1986 году у подножия Испанской лестницы на Испанской площади - самой известной площади Рима - открылся ресторан сети McDonald’s. Вторжение дешевого американского фастфуда в сердце Рима вызвало сенсацию. Одним из протестующих был левый итальянский журналист Карло Петрини, который инициировал создание движения под названием Slow Food («Медленная еда»). Петрини выступал за выращенную местными производителями продукцию, биоразнообразие и прежде всего наслаждение истинным итальянским вкусом. В конце 1990-х годов идея переросла в Cittaslow - «Медленные города», часть более широкой культурной концепции под названием Slow Movement («Медленное движение »).

Норвежский философ Гутторм Флёйстад оседлал волну Медленного движения, написав:

«Единственное, что мы знаем точно, - это то, что все меняется. Темп изменений растет. Если хотите идти в ногу со временем, лучше ускориться. Таков сегодняшний посыл. Однако полезно было бы напомнить всем, что наши основные потребности неизменны. Потребность в том, чтобы тебя заметили и оценили, - главная. Потребность в близости и заботе, в капельке любви! Она удовлетворяется только в неспешности человеческих отношений. Чтобы подчинить себе изменения, нам нужно вновь обрести неспешность, рефлексию и единение. В них мы найдем истинное возрождение».

Выступая за «неспешность в человеческих отношениях», Медленное движение выглядит консервативным и при этом конструктивно призывает уважать локальную культуру, а также сохранять более медленные, более естественные ритмы в противовес сверхбыстрому, цифровому и механически отмеряемому темпу технократического общества, который Нейл Постман в 1992 году назвал «технополией».

Движние служит контрастом хищным мультинациональным корпорациям, которые стремятся выдавить с рынка местных мастеров во всех отраслях, от сельского хозяйства до архитектуры. Медленное движение создает своего рода современную коммуну в каждой локальной среде - конвивиум, который соответствует своим месту и времени. Сообщества заявляют о своих конкретных потребностях в противовес натиску безликой бюрократии и интересам транснациональных корпораций.

Эта статья - мой манифест «Неспешной мысли». Это первый шаг к психиатрии события на основании определения события французским философом Аленом Бадью, новой основе онтологии - как мы думаем о бытии или существовании.

Событие - это непредсказуемое изменение в каждодневном мире, которое открывает путь новым возможностям. Три условия события - что нечто происходит с нами (по чистой случайности, никакой судьбы, никакого детерминизма), мы даем название тому, что случилось, и мы остаемся верными этому событию.

В философии Бадью посредством события мы становимся субъектами. Называя его и храня ему верность, субъект становится субъектом его истинности. Мое предложение «событийной психиатрии» описывает одновременно и то, как мы застреваем в повседневном мире, и то, что привносит изменения и новые возможности.

Методически изучив значение события, я хочу прояснить и осветить Неспешную мысль при помощи семи прокламаций:

1. Неспешная мысль характеризуется прогулками Сократа, личной встречей Левинаса и диалогизмом Бахтина

Эти три философа разделяют методический, продуманный, практически тяжелый подход к философским загадкам. Сократ проводил время, разгуливая по площадям древних Афин, завязывая с людьми разговоры при помощи обезоруживающе простых вопросов. Ближе к нашим временам - литовский еврей Эммануэль Левинас, переживший холокост во Франции, настаивал на том, что быть человеком - это встреча лицом к лицу, где этика того, как мы обращаемся друг с другом, превосходит все и берет верх над всем вообще. Российский мыслитель Михаил Бахтин анализировал литературу как диалогические или родственные встречи, даже в монологах или внутренних диалогах, где всегда есть неявный другой, который слушает и задает вопросы. Все три философа считают мышление отношенческой деятельностью - которая замедляется расхаживанием по площади или диалогом лицом к лицу.

2. Неспешная мысль создает свое время и место

Неспешная мысль существует за пределами геополитических границ («мышление без границ», если перефразировать другое движение) и сопротивляется актуальному - определяемому как «современное». Отрицая временные ограничения 30-секундных медиасинхронов и 24-часового новостного цикла, Неспешная мысль асинхронна. Это значит, что она непоследовательна во времени, но структурирована в соответствии с медленной логикой мысли.

В талмудическом толковании священных текстов «пилпул» означает метод диалога в форме вопрос-ответ, в котором ответ на этический вопрос, сформулированный в мавританской Испании или сефардами, может найтись в древней Вавилонии. Пилпул диалогически структурирован канонами философского спора, а не исторической хронологией.

Эту идею можно подкрепить историей, которую я рассказываю в «Письмах юному терапевту» (2011) о своем наставнике в медицинской школе Джоэле Элксе, который спустя 40 лет встретился со своим философским наставником из Литвы в Иерусалиме. На секунду отвлекшись от своей книги, учитель поприветствовал своего бывшего ученика после холокоста, обретения Израиля и множества войн: «О, Джоэл, я вот Платона читаю, присоединишься?»

3. У Неспешной мысли нет иного объекта, кроме самой себя

Неспешная мысль имитирует мировоззрение, которое мы рискуем потерять, если будем нестись сломя голову в эфемерное будущее из ненадежного неосязаемого настоящего, главная характеристика которого - это скорость . Мышление, подобно жизни, никогда не бывает полным, это возможность, которая никогда не истощается, - как писал Джорджо Агамбен в своем эссе 1996 года на тему философии детства.

«У римлян было исключительное выражение - vivere vitam, которое перешло в современные романские языки - vivre sa vie, vivere la propria vita („жить свою собственную жизнь“). Здесь нужно восстановить полную транзитивную силу глагола vivere - хотя она не очень берет верх над объектом (в этом весь парадокс!), но у нее нет иного объекта, кроме самой жизни. Жизнь здесь - это возможность, потенциал, который никогда не иссякает в биографических фактах и событиях, потому что у него нет объекта, кроме себя самого. Это абсолютная имманентность, которая, тем не менее, движется и живет».

Агамбен разработал понятие проживания собственной жизни в эссе о детстве, потому оно имеет ключевое значение в восприятии нами детей и бросает вызов тому, что я зову эволюционным мышлением (developmental thinking). Нам следует поставить под сомнение определение эволюции, развития на всех стадиях жизни и представить течение жизни иначе, чем через призму ее скорости и неких ее вех.

Будучи читателем Мишеля Фуко, Агамбен предлагает нам рефлексивную жизнь как заботу о себе - по иронии судьбы, эта тема навязчиво звучит в поздних трудах Фуко, когда он приближался к смерти от СПИДа.

Vivere vitam - жить собственную жизнь - очень резонирует с автобиографией Габриэля Гарсия Маркеса Vivir para contarla («Жить, чтобы рассказывать о жизни», 2002). Маркес также писал, живя с потенциально смертельным заболеванием. Писательство - это способ Маркеса проживать свою жизнь, его главная практика, его способ мыслить. В 2009 году в ответ на заявления о том, что он перестал писать, писатель возразил: «Это не только неправда, а вообще писать - это единственное, что я делаю». У Неспешной мысли, как у vivere vitam, нет никакого иного объекта, кроме как самой жизни, которая закрепляется в центральных практиках и занятиях, которые позволяют нам полнее жить во вневременном настоящем, в свободе от бремени несовершенного прошлого или зыбких обещаний спасительного будущего.

4. Неспешная мысль пориста

В своем эссе о Неаполе, написанном в 1925 году вместе с Анной Лацис, Вальтер Беньямин описывает город как пористый:

«Здесь отсутствует печать определенности. Ни одна ситуация не кажется вечной, ни одна фигура не навязывает себя, утверждая: „так и никак иначе“. Едва можно различить, какое здание все еще строится, а где в свои права уже вступило обветшание. Потому что ничего не решено. Пористость идет от страсти к импровизации, которая требует, чтобы пространство и возможность сохранялись любой ценой».

Если представить культуру Неаполя как аппарат (как Фуко оценивал инструмент для структурирования общества), «пористость» Беньямина - это его имя для этого аппарата и для организующего принципа, который связывает его наблюдения с коммуникативным актом (эссе о Неаполе/пористости).

«Пористость - это неисчерпаемый закон жизни этого города, заметный повсюду. Зерно воскресенья таится в каждом буднем дне, а сколько будней в этом воскресенье!»

Неспешная мысль - это пористый способ мышления, он некатегоричен, открыт случайностям, что позволяет людям спонтанно адаптироваться под требования и превратности жизни. У итальянцев для этого есть слово “arrangiarsi” («приноравливаться»), это искусство импровизации, способ использовать имеющиеся на руках ресурсы для поиска решений.

Пористость Неспешной мысли открывает путь потенциальных ответов на жизненные трудности.

5. Неспешная мысль подобна игре

Это прежде всего означает, что правила можно нарушать. Неспешная мысль выбрасывает своды правил, как в своем труде Homo Ludens («Человек играющий», 1955) цитировал Эразма Роттердамского Йохан Хёйзинга.

«По моему мнению, в учебе совсем не нужно вести себя как во время игры в карты или кости, где любое нарушение правил портит игру. В просвещенной дискуссии не должно быть ничего возмутительного или рискованного в том, чтобы предложить новую идею».

Это четко вторит философии Бадью, философии события, которое отвечает за новшество - приход в мир новых вещей. В своем «Втором манифесте философии» (2011) Бадью категорически заявляет, что «философия - ничто, если она не безрассудна». В своей игривой безрассудности Неспешная мысль не ограничена ничем. Ее не может загнать в загон ни время, ни традиция. «Игра» Неспешной мысли означает не только, что правила будут нарушаться, но и то, что возможен разрыв в мысли. Это - отказ принимать то, что Милан Кундера в своем эссе «63 слова» (1988) называет «необдумывание полученных идей» (nonthought of received ideas).

Хёйзинга называет игру «интермедией, интерлюдией в нашей ежедневной жизни», воспринимая игру (play - также пьеса) как деятельность между актами пьесы или оперы, «которые отличаются от обычной жизни», «выступают за пределы общей реальности». Игра создает дискретность, прерывность в нашей жизни. Будучи игривой, Неспешная мысль не противопоставляется серьезности, но создает свои особые смыслы. Подобно детской игре, Неспешная мысль добровольна, в ней нет задачи, ее можно отложить или приостановить в любой момент. Игра создает собственное время, правила и чувство порядка, а потому служит моделью для Неспешной мысли. И подобно игре, Неспешная мысль связана с дуростью, но она не дурацкая. У игры, по Хёйзинге, нет биологической или нравственной функции - это ни физическая необходимость, ни моральная обязанность. В игре нет никакого материального интереса и «из нее нельзя извлечь никакой прибыли».

Неспешная мысль обращается к рефлексии прежде, чем к суждению, к ясности прежде, чем призыву к действию.

Так же, как игра помогает ребенку конструировать чувство самого себя, она создает свое собственное сообщество, вдали от общего мира, при помощи маскировки или других средств, считает Хёйзинга. И все же, не будучи серьезной или логичной, игра создает свои правила, порядок и логику. Неспешная мысль стремится уловить, раскрыть и расшифровать правила, порядок и логику игры.

Между Неспешной мыслью и другими жестами в истории мысли есть семейное сходство. Произведение Лоренса Стерна о Тристраме Шенди (1759–67) рассказывает свою историю со множеством умышленных отступлений и расхождений, всегда с сатирическим умыслом. В известном сонете поэт XVII века Джон Мильтон писал: «Может быть, не меньше служит тот / Высокой воле, кто стоит и ждет». В 1913 году Эдмунд Гуссерль сформулировал понятие epoché - заключение опыта в скобки, приостановление суждения. Левинас говорит о вялости и усталости как сопротивлению существованию, а о мешкотности как о «невозможности начала или… завершения начала». Агамбен, философ отсутствия различия и равнодушия, любит лаконичный подход Бартлби - «Я предпочел бы не». Жак Лакан говорит о la lettre en souffrance, «невостребованном письме», в своем семинаре о «Похищенном письме» Эдгара Аллана По (1844) - письме, которое в конечном итоге приходит по адресу. Жак Деррида деконструирует отсрочку - вплоть до того, как в назначенный пункт ему не удается начать путешествие, потому что слишком много исходных точек. Неспешная мысль говорит о сопротивляемости миру не как о психоаналитической защите, а как о неопределенности и отсрочке.

От отступления и равнодушия, через взятие в скобки и приостановку, отсрочку, сомнения и утомленность, до перемещения и неопределенности, у Неспешной мысли есть много версий ее определяющего жеста. Их все объединяет промедление, мешканье, ожидание и призыв к обдумыванию перед суждением, ясности перед призывом к действию.

6. Неспешная мысль - это антиметод, а не метод, он расслабляет, отпускает и освобождает мысль от ограничений и травмы традиции

Автор материала в The Irish Times в 2014 году, призывающий Ирландию ввести обучение философии в школах, выступает против «попыток отнять время на размышления», которая выражается в «слоганах нашей техно-потребительской эпохи» - Just do it, Move fast and break things, YOLO (You only live once - «живем только раз»). Они призывают нас «действовать сейчас, думать потом». В сравнении с «обществом потребления, которое постоянно пытается отнять время на размышления», философия рекомендуется как «противовес этой культуры быстрого действия».

Проблема «быстрого действия» в том, что оно предполагает надежный способ делать вещи и единообразие, которое при необходимости можно ускорить. Так же, как фастфуд подходит для одного приема пищи и не подходит для другого, мы должны оставаться открытыми к вещам, которые занимают время, как для сохранения ценности прошлого, так и для формирования новых подходов для настоящего. Ключевую роль здесь играют плюрализм и разнообразие, на которые нужно время.

По словам , «философского метода нет». Самый известный и радикальный философ XX века не создал философскую систему, потому что желал исцелить себя - и нас - от философии. Отсылка к лечению важна, потому что Витгенштейн сравнивал философский труд с трудом медицинским или психологическим: «Философ обращается с вопросом как обращаются с болезнью».

Когда я говорю, что Неспешная мысль - это антиметод, я ставлю ее в ряд с мыслью Витгенштейна в работе «Заметки по философии психологии» (1980):

«То, что мы находим в философии, тривиально; оно не учит нас новым фактам, такому учит лишь наука. Однако верное изложение этих тривиальностей немыслимо сложно - и имеет гигантское значение. Философия, по сути, - есть изложение тривиальностей».

Давайте посмотрим на это в более масштабной философской перспективе. В работе Бадью и Ричарда Рорти можно различить два вида философов. Рорти зовет их систематическими и душеспасительными философами, а Бадью зовет их философами и анти-философами.

Истинные философы открывают возможности мысли и жизни. Систематические философы закрывают ход возможностям.

Систематические философы (по Рорти) и истинные философы (по Бадью) строят системы мысли, зачастую строя свои материалы (методы) для философского здания. Мыслители Платон и Аристотель, Августин и Фома Аквинский, Джамбатитиста Вико и Джордано Бруно, Томас Гоббс и Джон Локк, Рене Декарт и Барух Спиноза, Иммануил Кант и Гуссерль - это все систематические философы. Другие затрагивают душеполезные вопросы (Рорти) или подрывают устоявшиеся системы мысли (анти-философы Бадью). Среди анти-философов Бадью - Апостол Павел, Фридрих Ницше, Зигмунд Фрейд и его последователь Лакан, а также Витгенштейн.

После своих философских исследований травмы и события я отличаю систематических, истинных философов как философов события, открытия возможностей - мысли и жизни. Анти-философы - это философы травмы и бездны, закрытия возможностей. Что у них есть общего - это разрыв, понимаемый как цезура, прерывность или пробел. Когда разрыв становится травмой/бездной, это необязательно клиническая травма как она воспринимается в психиатрии и психоанализе, но травма культурных исследований, которая, будучи верной тому, как она понимается в традиции анти-философии, не является ни систематической, ни конструктивной, - она деструктивна и в отличие от клинической травмы не требует никакого вмешательства.

Есть еще группа мыслителей, которых я называю методологами. Они предлагают нам новые инструменты мышления. Они нелегко вписываются в дихотомические категории философии/анти-философии или систематических/душеспасительных философов. Я думаю об аспектах философии Ницше, например его генеалогии как о методологии. Хотя Бадью считает Витгенштейна анти-философом, очевидно, что Витгенштейн считал себя великим методологом, который уклонился от создания философской системы и, разъяснив языковые игры, расчистил ряд философских псевдопроблем. С этой точки зрения, Дерриду также лучше считать методологом, который предлагает ряд экстраординарных откровений о речи, культуре и мысли с такими понятиями, как с такими понятиями, как фармакон, диссеминация и итерация. Фуко и его преданный читатель Агамбен - методологи. Фуко предлагает ряд методологий - генеалогию, археологию и проблематизацию. Агамбен доработал археологию Фуко, чью генеалогию он отслеживает до Ницше и Фрейда, до утонченной методологии, которую он называет философской археологией. Фуко дает свое определение для «заботы о себе» как методологии исследования, мышления и практики.

Неспешная мысль - это метод противодействия как аналог анти-философии. Так же, как есть философы и анти-философы, есть методы и антиметоды. В этом смысле мы можем отнести Неспешную мысль к душеполезной философии и анти-философии - как Ницше, Витгентштейн и Деррида изучают инструменты и методы мысли для разъяснения генеалогий (Ницше), избавления от псевдопроблем (Витгенштейн) и раскрытия скрытых, неведомых и отвергаемых корней, смыслов и следов слов (Деррида).

7. Неспешная мысль не спешит

Есть отличный философский урок в форме шутки, Витгенштейн ею предостерегал философов от поспешных выводов.

Вопрос: «Как один философ обращается к другому?»

Ответ: «Дайте себе время!»

Этим Сократ отличался от красноречивых софистов. Софисты учили афинян риторике и эффективно обороняться, а Сократ говорил медленно и неспешно, даже нерешительно, и не мог обороняться - в краткосрочной перспективе - против обвинений в развращении афинской молодежи. История по этим обвинениям вынесла свой вердикт.

Формирование философии марксизма Ойзерман Теодор Ильич

5. «Манифест Коммунистической партии»

Гениальный труд Маркса и Энгельса «Манифест Коммунистической партии» занимает особое место в истории марксизма. Эта сравнительно небольшая работа – классически ясное, афористически яркое, полное революционной страсти и строго научное изложение основ марксизма. Открытая, воинствующая партийность, неразрывно связанная с глубочайшим диалектико-материалистическим исследованием общественно-исторического процесса, всепроникающий материалистический анализ труднейших социальных проблем, органическое единство теории с революционной практикой, с опытом освободительной борьбы пролетариата – все эти черты «Манифеста Коммунистической партии» раскрывают существо той революции в философии, социологии и политической экономии, которую совершили Маркс и Энгельс. «В этом произведении, – отмечает Ленин, – с гениальной ясностью и яркостью обрисовано новое миросозерцание, последовательный материализм, охватывающий и область социальной жизни, диалектика, как наиболее всестороннее и глубокое учение о развитии, теория классовой борьбы и всемирно-исторической революционной роли пролетариата, творца нового, коммунистического общества» (4, 26; 48).

Марксизм, говорит Ленин, дал руководящую нить, позволяющую открыть закономерность в кажущемся хаосе и лабиринте общественной жизни, – теорию классовой борьбы . Основы этой теории, разработанные в «Святом семействе», «Немецкой идеологии» и других произведениях предшествующего периода, классически изложены в «Манифесте Коммунистической партии». Маркс и Энгельс показывают, что борьба между пролетариатом и буржуазией не есть явление исключительное, беспрецедентное в мировой истории: со времени возникновения частной собственности на средства производства и образования противоположных классов борьба между ними – движущая сила развития общества.

Некоторые современники Маркса и Энгельса, признавая наличие борьбы классов в античном и феодальном обществе, утверждали, что при капитализме нет почвы для классовой борьбы, так как нет сословных перегородок, привилегий и т.д. «Манифест Коммунистической партии» опровергает эту буржуазную догму, доказывая, что капитализм в еще большей мере, чем предшествующие общественные формации, вызывает классовую поляризацию общества. Обострение противоречий между основными классами капиталистического общества вытекает из самого механизма капиталистического производства.

Маркс и Энгельс развивают и конкретизируют ранее выдвинутые ими понятия социального класса и классовой структуры общества. Каждая исторически определенная форма общества предполагает специфическое, лишь ей свойственное деление на основные классы и другие социальные слои. Каждый класс складывается в свою очередь из различных социальных групп, между которыми существуют противоречия. Антагонизм классов также имеет многообразные формы проявления: он носит то явный, то скрытый характер, его развитие, обострение ведет к социальным революциям, результатом которых может быть поражение одного из классов или гибель обоих.

Современные буржуазные социологи обычно утверждают, что теория классовой борьбы, изложенная в «Комманифесте», якобы устарела. С их точки зрения, общество состоит не из классов, а из многочисленных слоев, страт, группирующих индивидов по самым различным признакам: возрастным, половым, уровню доходов, образованию, личным склонностям и т.д. Один и тот же индивид одновременно принадлежит к нескольким стратам, он постоянно переходит из одних страт в другие. Теория стратификации и социальной мобильности, которую буржуазные социологи противопоставляют марксистской теории классовой борьбы, сводит на нет важнейшее определение социального положения трудящихся – их отношение к средствам производства. Таким образом, если буржуазные идеологи времен «Комманифеста» признавали существование противоположных классов, но доказывали, что эта противоположность постепенно уменьшается, то идеологи современной буржуазии сводят противоположность между классами к якобы исчезающим различиям. Между тем выдающаяся заслуга авторов «Комманифеста», как подчеркивает Ленин, заключается не только в научном анализе классовой структуры общества, роли классовой борьбы во всемирной истории и особенно в развитии капиталистической формации; Маркс и Энгельс, прослеживая развитие борьбы между основными классами буржуазного общества, приходят к гениальному выводу, что закономерным результатом этой непримиримой борьбы является диктатура пролетариата. Все содержание «Манифеста Коммунистической партии» теоретически обосновывает это важнейшее положение марксизма.

Производственные отношения каждой общественной формации представляют собой также и отношения классов. Классовая структура общества выражает его экономическую структуру, экономический базис, определяющий политическую, юридическую, идеологическую надстройку общества. Конфликт между производительными силами и производственными отношениями есть также конфликт между эксплуатирующим (господствующим) и эксплуатируемым (порабощенным) классами данной формации. Разрешением этого антагонистического противоречия является социальная революция. Социальная революция буржуазии увенчивается диктатурой буржуазии, социальная революция пролетариата – диктатурой рабочего класса.

Раскрывая внутреннее содержание социальных революций и различных типов государств, Маркс и Энгельс приходят к заключению: ликвидация эксплуататорских классов возможна лишь благодаря диктатуре угнетенного, эксплуатируемого класса. То, что этим революционным классом может быть лишь пролетариат, обосновывается научным анализом развития капитализма. Буржуазия сыграла в истории революционную роль. Она уничтожила патриархальные отношения между людьми, потопила в ледяной воде эгоистического расчета религиозный экстаз, рыцарский энтузиазм, мещанскую сентиментальность. Вся эта разрушительная работа, которая представлялась феодальным «социалистам» чудовищным вандализмом и вызывала ужас в сознании мелкого буржуа, была исторически необходима и прогрессивна, так как благодаря ей капитализм покончил с консерватизмом, характерным для предшествующих способов производства.

Буржуазия создала более могущественные производительные силы, чем все предшествующие поколения, вместе взятые. «Она впервые показала, чего может достигнуть человеческая деятельность» (1, 4; 427). Однако, уничтожив феодальные производственные отношения, создав новый, более прогрессивный способ производства, обеспечивший развитие могущественных производительных сил, буржуазия походит на волшебника, который не в состоянии справиться с подземными силами, вызванными его заклинанием. Постоянное революционизирование процесса производства, обусловленное самой природой крупной промышленности, неизбежно вступает в конфликт со стремлением буржуазии сохранить капиталистические отношения и свое политическое господство. Развитие производительных сил общества выносит приговор капитализму, подобно тому как в свое время оно осудило на гибель феодальный строй.

Капитализм ликвидирует местную и национальную замкнутость, развивает всесторонние связи между народами, ускоряет темпы общественного прогресса. Концентрация и централизация производства и собственности объединяют население капиталистической страны в одну нацию, с одним правительством. Этому процессу соответствует консолидация классов в национальном масштабе, усиление классовой борьбы. Капиталистическое накопление умножает ряды пролетариата, создает материальные предпосылки для его классовой организации. «Таким образом, с развитием крупной промышленности из-под ног буржуазии вырывается сама основа, на которой она производит и присваивает продукты. Она производит прежде всего своих собственных могильщиков. Ее гибель и победа пролетариата одинаково неизбежны» (1, 4; 436).

Борьба пролетариата против буржуазии начинается со времени возникновения этого класса. Постепенно столкновения между отдельными рабочими и предпринимателями перерастают в классовую борьбу против буржуазии. «А всякая классовая борьба есть борьба политическая» (1, 4; 433). Это значит, что в конечном итоге борьба пролетариата против буржуазии есть борьба за власть, за социалистическое переустройство общественных отношений, а не за улучшение условий эксплуатации рабочего класса.

Под влиянием все обостряющейся классовой борьбы, которая развертывается не только в экономической и политической области, но и в идеологии, начинается разложение господствующего класса, вследствие чего «небольшая часть господствующего класса отрекается от него и примыкает к революционному классу, к тому классу, которому принадлежит будущее» (там же). Однако достижение социализма возможно лишь в результате длительной борьбы пролетариата против класса капиталистов, которая в конечном счете закономерно «превращается в открытую революцию, и пролетариат основывает свое господство посредством насильственного ниспровержения буржуазии» (там же, 435).

Маркс и Энгельс не употребляют здесь, как и в других местах «Коммунистического манифеста», термина «диктатура пролетариата». Впервые этот термин был применен Марксом в 1850 г. в работе «Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 г.». Однако основное содержание этого понятия уже сформулировано в «Коммунистическом манифесте». Определяя главные задачи социалистической революции, Маркс и Энгельс указывают, что «первым шагом в рабочей революции является превращение пролетариата в господствующий класс, завоевание демократии.

Пролетариат использует свое политическое господство для того, чтобы вырвать у буржуазии шаг за шагом весь капитал, централизовать все орудия производства в руках государства, т.е. пролетариата, организованного как господствующий класс, и возможно более быстро увеличить сумму производительных сил» (1, 4; 446). В.И. Ленин, разъясняя эти положения, писал: «Здесь мы видим формулировку одной из самых замечательных и важнейших идей марксизма в вопросе о государстве, именно идеи „диктатуры пролетариата“…» (4, 33; 24).

В предыдущих главах было уже показано, как Маркс и Энгельс пришли к идее об исторической роли пролетариата. Однако в 1844 – 1846 гг. они еще не считали, что осуществить свою миссию пролетариат сможет лишь путем установления диктатуры пролетариата: задачи рабочего класса они тогда в основном сводили к разрушению капиталистического строя. Последующее участие Маркса и Энгельса в борьбе французских, английских, немецких рабочих против буржуазии, изучение исторического опыта освободительного движения пролетариата привели их к выводу о необходимости диктатуры пролетариата. «Манифест Коммунистической партии» считает завоевание пролетариатом политической власти важнейшим предварительным условием достижения его конечной цели – создания бесклассового коммунистического общества, в котором «свободное развитие каждого является условием свободного развития всех» (1, 4; 447).

Доказывая, что из всех классов буржуазного общества лишь пролетариат – социалистический по своей природе класс, основоположники марксизма преодолевают характерное для мелкобуржуазных демократов абстрактное противопоставление неимущих имущим, бедных – богатым и вытекающее отсюда недостаточно определенное требование народовластия. Признавая возможность и необходимость союза пролетариата с мелкой буржуазией, крестьянством, Маркс и Энгельс вскрывают объективную закономерность именно диктатуры пролетариата , показывая, что из всех классов буржуазного общества до конца революционен один лишь пролетариат. «Признание необходимости диктатуры пролетариата, – писал В.И. Ленин, – самым тесным и неразрывным образом связано с положением „Коммунистического манифеста“, что пролетариат один только есть действительно революционный класс» (4, 6; 229).

«Коммунистический манифест» закладывает основы марксистского учения о революционной пролетарской партии как авангарде и политическом руководителе рабочего класса. Уже в революционно-демократический период своего идейного развития Маркс и Энгельс выдвигали идею партийности, связывая ее с идеей революционного действия в интересах эксплуатируемых масс. Теперь они обосновывают принцип пролетарской партийности, неразрывно связанный с научным пониманием особой исторической роли рабочего класса.

В 1844 – 1846 гг. Маркс и Энгельс характеризовали свои коммунистические воззрения как определенную партийную платформу, называя своей партией идейное течение, выражающее интересы рабочего класса. Новое в «Манифесте Коммунистической партии» заключается, во-первых, в том, что партия здесь рассматривается как организация передовых представителей рабочего класса, от лица которой и выступают Маркс и Энгельс. Ближайшие задачи и конечные цели этой организации, ее структура, а также обязанности и права ее членов определяются, с одной стороны, программой, каковой и является «Манифест», а с другой – уставом, который, как уже сообщалось выше, был принят конгрессом «Союза коммунистов».

Во-вторых, разрабатывая основы учения о партии, Маркс и Энгельс формулируют ряд важнейших положений об отношении партии к рабочему классу. Коммунистическая партия выделяет и отстаивает общие , интернациональные интересы всего пролетариата; на всех этапах его освободительного движения она представляет это движение в целом. Ее революционная теория есть научное отражение объективно совершающегося исторического процесса, действительно происходящей борьбы пролетариата против буржуазии. У коммунистов нет поэтому таких интересов, которые не совпадали бы с насущными интересами пролетариата всех стран. «Коммунисты борются во имя ближайших целей и интересов рабочего класса, но в то же время в движении сегодняшнего дня они отстаивают и будущность движения» (1, 4; 458). Преимущество коммунистической партии перед другими организациями рабочего класса заключается в том, что она является самой активной, решительной, побуждающей к движению вперед пролетарской организацией, обладающей научным пониманием условий, хода и общих результатов пролетарского движения.

Эта характеристика основных черт коммунистической партии прямо и непосредственно направлена как против сектантства, отрывающего коренные задачи пролетариата от конкретных исторических условий его деятельности, так и против оппортунистического сведения конечной цели пролетарской борьбы к частным, текущим, ограниченным задачам.

Выступая против сектантства, особенно пагубного в условиях приближающейся буржуазно-демократической революции, «Манифест» разъясняет, что коммунистическая партия поддерживает «всякое революционное движение, направленное против существующего общественного и политического строя…

Коммунисты повсюду добиваются объединения и соглашения между демократическими партиями всех стран» (1, 4; 459).

«Манифест Коммунистической партии» подвергает уничтожающей критике теоретические устои буржуазной идеологии. Ее представители, не допуская возможности существования какой-либо другой собственности, кроме капиталистической, обвиняют коммунистов в том, что они хотят уничтожить собственность вообще. Но коммунизм не отменяет собственности вообще (что, конечно, невозможно и не нужно), он уничтожает лишь капиталистическую собственность.

Буржуазные идеологи приписывают коммунистам стремление упразднить личную собственность, приобретенную трудом самого производителя. Но если речь идет о мелкобуржуазной собственности, то ее разрушает капитализм. Капитал же не есть личная собственность, поэтому социалистическое обобществление означает не упразднение личной собственности, а переход от частной собственности на средства производства к социалистической собственности.

Буржуа называют ликвидацию частной собственности уничтожением свободы и личности. Они, следовательно, отождествляют свободу со свободой капиталистического предпринимательства, а личность – с личностью буржуа. «Вы сознаетесь, следовательно, что личностью вы не признаете никого, кроме буржуа, т.е. буржуазного собственника. Такая личность действительно должна быть уничтожена» (1, 4; 440).

Разоблачая лицемерие буржуазных фраз о семье, браке, отечестве, «Манифест Коммунистической партии» отмечает, что дополнение к буржуазной семье и браку образует проституция, что буржуазное государство – тюрьма для трудящихся; лишь в борьбе против буржуазии, низвергая ее политическое господство и устанавливая свою собственную власть, пролетариат обретает свое настоящее отечество. Пролетариат, конечно, национален, но в отличие от буржуазии враждебен национализму. Пролетариат должен организоваться в национальном масштабе как господствующий класс, уничтожить эксплуатацию, а вместе с нею и национальный гнет. Интересы рабочих всех стран и национальностей едины. Это единство обусловлено развитием общественного производства, из него вытекают общие задачи рабочих всех стран и общие в основном пути их социального освобождения.

Буржуазные идеологи обвиняют коммунистов в том, что они бесповоротно порывают с традиционными духовными ценностями. Этому облыжному обвинению Маркс и Энгельс противопоставляют материалистическое положение о зависимости идей каждой исторической эпохи от господствующих производственных отношений. Правда, буржуазные идеологи уверяют, что существуют надысторические идеи, идеалы. На это Маркс и Энгельс отвечают, что во всех антагонистических обществах действительно господствуют некоторые общие всем этим формациям идеи, идеалы, поскольку «эксплуатация одной части общества другою является фактом, общим всем минувшим столетиям. Неудивительно поэтому, что общественное сознание всех веков, несмотря на все разнообразие и все различия, движется в определенных общих формах, в формах сознания, которые вполне исчезнут лишь с окончательным исчезновением противоположности классов.

Коммунистическая революция есть самый решительный разрыв с унаследованными от прошлого отношениями собственности; неудивительно, что в ходе своего развития она самым решительным образом порывает с идеями, унаследованными от прошлого» (1, 4; 445 – 446). Это положение позволяет глубже понять революционный переворот в развитии общественной мысли, осуществленный марксизмом. Отметая буржуазные утверждения относительно нигилизма, якобы присущего научному коммунизму, оно недвусмысленно ясно указывает, с какого рода идеями бесповоротно порывает марксизм.

«Манифест Коммунистической партии» противопоставляет научный коммунизм ненаучным, утопическим социалистическим и коммунистическим теориям. Прежде всего Маркс и Энгельс подвергают критике реакционный социализм, к которому они относят феодальный и примыкающий к нему христианский, а также мелкобуржуазный социализм, в том числе и его немецкую разновидность. Для всех этих учений характерна идеализация исторического прошлого, стремление предотвратить развитие капитализма, возродить или сохранить изжившие себя общественные отношения. В своей критике капитализма эти учения зачастую подмечали его действительные пороки. Но их положительная программа сводится в основном к защите цеховой организации промышленности и патриархального сельского хозяйства.

Консервативный , или буржуазный , социализм представляет собой, собственно, лишь апологию капиталистического строя, прикрытую социалистической фразеологией. «Свободная торговля! в интересах рабочего класса; покровительственные пошлины! в интересах рабочего класса; одиночные тюрьмы! в интересах рабочего класса – вот последнее, единственно сказанное всерьез, слово буржуазного социализма» (1, 4; 454).

Далее Маркс и Энгельс переходят к рассмотрение критически-утопического социализма и коммунизма . Первые попытки пролетариата добиться социального освобождения относятся к эпохе буржуазных революций XVII – XVIII вв. Идеологическим выражением этих первых попыток был, в частности, утопический коммунизм Бабёфа и других революционных деятелей, о котором Маркс и Энгельс говорят: «Революционная литература, сопровождавшая эти первые движения пролетариата, по своему содержанию неизбежно является реакционной. Она проповедует всеобщий аскетизм и грубую уравнительность» (1, 4; 455). Это указание на свойственные первоначальному утопическому коммунизму взаимоисключающие тенденции – революционную и реакционную – имеет большое методологическое значение; оно позволяет конкретно-исторически оценить как бабувизм, так и последующие утопические системы.

Хотя эпоха Сен-Симона, Фурье, Оуэна существенно отличается от эпохи Бабёфа, тем не менее и в это время еще не было материальных предпосылок социализма и пролетариат еще не стал политически самостоятельным классом. Отсюда и характерные черты критически-утопического социализма: социализм рассматривается как идеал, созданный гением, а социалистическое переустройство общества – как претворение в жизнь системы этого гения.

Деятели критически-утопического социализма считают, что они возвышаются над классами; они не видят в пролетариате никакой способности к исторической инициативе, отвергают политическую борьбу, революционное насилие и апеллируют ко всему обществу, в особенности же к власть имущим, пытаясь увлечь их заманчивыми описаниями прекрасного социалистического будущего. «Это фантастическое описание будущего общества возникает в то время, когда пролетариат еще находится в очень неразвитом состоянии и представляет себе поэтому свое собственное положение еще фантастически, оно возникает из первого исполненного предчувствий порыва пролетариата к всеобщему преобразованию общества» (1, 4; 456).

При всей своей исторически обусловленной ограниченности критически-утопический социализм замечателен своей критикой капиталистического строя, своим предвосхищением таких основных черт будущего общества, как уничтожение противоположности между городом и деревней, умственным и физическим трудом, отмирание государства и т.д. Но значение критически-утопического социализма и коммунизма стоит в обратном отношении к общественно-историческому развитию, которое ведет к превращению пролетариата в класс для себя, к обострению борьбы между рабочим классом и буржуазией, к пролетарской революции, т.е. ко всему тому, что отвергалось критически-утопическим социализмом. «Поэтому, если основатели этих систем и были во многих отношениях революционны, то их ученики всегда образуют реакционные секты. Они крепко держатся старых воззрений своих учителей, невзирая на дальнейшее историческое развитие пролетариата» (1, 4; 456 – 457).

Таким образом, и эти социалистические теории в силу своей оторванности от освободительного движения рабочего класса сближаются в ходе исторического развития с реакционным и консервативным псевдосоциализмом. Это обстоятельство не только помогает понять историю социалистических учений далекого уже от нас прошлого, но и проливает свет на эволюцию мелкобуржуазного социализма, реформизма и ревизионизма в XX в.

«Манифест Коммунистической партии» заканчивается пророческими словами: «Пусть господствующие классы содрогаются перед Коммунистической Революцией. Пролетариям нечего в ней терять кроме своих цепей. Приобретут же они весь мир.

ПРОЛЕТАРИИ ВСЕХ СТРАН, СОЕДИНЯЙТЕСЬ!» (1, 4; 459).

Этот боевой, зовущий на борьбу с капитализмом призыв коммунистической партии выражает важнейший революционный интернационалистический принцип научной идеологии рабочего класса, классическая формулировка которого как бы увенчивает процесс формирования марксизма.

В «Манифесте Коммунистической партии» мы не находим таких слов, как «материалистическая диалектика», «диалектический материализм» и т.д. Однако весь этот эпохальный труд – блестящий образец диалектико-материалистического понимания общественной жизни. Основоположники марксизма гениально раскрывают диалектику развития капитализма, подготовляющего предпосылки своей неизбежной гибели. Исследование явлений общественной жизни в их взаимозависимости, в движении, изменении, противоречивом развитии, материалистическое понимание буржуазной идеологии как отображения общественного бытия – все это, конечно, является творческим развитием диалектического и исторического материализма.

Современная буржуазия ставит перед своими идеологами задачу создания такой социальной теории, которая внушала бы массам веру в капитализм. «Найти слова, с какими мы можем обратиться к людям, – вот первоочередная задача духовных руководителей нашего народа» (35; 261), – писал один из виднейших лидеров американской буржуазии, Д.Ф. Даллес. Даллес призывал буржуазных идеологов противопоставить марксизму-ленинизму, политической стратегии КПСС, «обладающей огромной притягательной силой», такую идеологическую концепцию, которая бы принесла капитализму победу в «войне идей». Одним из откликов на этот призыв была упоминавшаяся выше книга Л. Келсо и М. Адлера, претенциозно названная «Капиталистическим манифестом». Ее авторы так определяли свою задачу: «„Капиталистический манифест“ предназначен заменить „Коммунистический манифест“ в качестве призыва к действию – первоначально в пределах нашей страны, а затем под ее руководством и в масштабах всего мира» (46; 3 – 4). Какие же идеи выдвинули Келсо и Адлер, что они попытались противопоставить великому творению Маркса и Энгельса? Эти апологеты капитализма решили доказать, что современное буржуазное общество принципиально отличается от капитализма середины прошлого века, что оно вступает в период «капиталистической революции», задача которой состоит в том, чтобы «сделать всех капиталистами, вместо того чтобы не дать никому возможности быть капиталистом» (там же, 103).

Прошло немногим более полутора десятилетий со времени опубликования «Капиталистического манифеста» Келсо и Адлера. Их книга уже покрылась пылью на библиотечных полках. А «Манифест Коммунистической партии», начавший свою жизнь свыше 125 лет тому назад, является книгой, которую читают, изучают десятки и сотни миллионов людей на языках всех народов мира. Буржуазии нечего противопоставить «Манифесту Коммунистической партии».

«Манифест Коммунистической партии» – великий итог процесса формирования мировоззрения марксизма. Теоретически обобщая опыт исторического развития, научно предвосхищая будущее, «Манифест Коммунистической партии» ставит перед наукой об обществе, перед рабочим движением новые проблемы и задачи.

Как подлинное произведение творческого марксизма, «Коммунистический манифест» отнюдь не претендует на решение всех теоретических, а тем более практических проблем освободительного движения пролетариата. В этом также проявляется коренное отличие марксистского мировоззрения от всех предшествующих, в том числе и прогрессивных, социальных теорий.

«Коммунистический манифест» открывается знаменательными словами: «Призрак бродит по Европе – призрак коммунизма. Все силы старой Европы объединились для священной травли этого призрака: папа и царь, Меттерних и Гизо, французские радикалы и немецкие полицейские» (1, 4; 423). В наше время коммунизм стал великой исторической реальностью, определяющей генеральное направление социального прогресса. Ныне и буржуазные идеологи не смеют уже утверждать, что будущее принадлежит капитализму, что деление общества на классы естественно и закономерно, что нищета и обездоленность подавляющего большинства человечества неустранимы. Это воочию свидетельствует как о глубоком духовном кризисе капитализма, так и о величайшей притягательной силе научной социалистической идеологии. Освободительное движение трудящихся и строительство бесклассового коммунистического общества – всемирно-историческое подтверждение великой жизненной правды марксизма-ленинизма.

Из книги Том 18 автора Энгельс Фридрих

К. МАРКС и Ф. ЭНГЕЛЬС ПРЕДИСЛОВИЕ К НЕМЕЦКОМУ ИЗДАНИЮ «МАНИФЕСТА КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ» 1872 ГОДА Союз коммунистов, международная рабочая организация, которая при тогдашних условиях, разумеется, могла быть только тайной, на конгрессе, состоявшемся в ноябре 1847 г. в

Из книги Том 19 автора Энгельс Фридрих

К. МАРКС и Ф. ЭНГЕЛЬС ПРЕДИСЛОВИЕ КО ВТОРОМУ РУССКОМУ ИЗДАНИЮ «МАНИФЕСТА КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ» Первое русское издание «Манифеста Коммунистической партии» в переводе Бакунина появилось в начале 60-х годов; оно было напечатано в типографии «Колокола». В то

Из книги Том 21 автора Энгельс Фридрих

ПРЕДИСЛОВИЕ К НЕМЕЦКОМУ ИЗДАНИЮ «МАНИФЕСТА КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ» 1883 ГОДА Предисловие к настоящему изданию мне приходится, к сожалению, подписывать одному. Маркс - человек, которому весь рабочий класс Европы и Америки обязан более, чем кому бы то ни было, -

Из книги Том 22 автора Энгельс Фридрих

Из книги Том 5 автора Энгельс Фридрих

ПРЕДИСЛОВИЕ К НЕМЕЦКОМУ ИЗДАНИЮ «МАНИФЕСТА КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ» 1890 ГОДА С тех пор как были написаны вышеприведенные строки, потребовалось новое немецкое издание «Манифеста», да и с самим «Манифестом» произошло многое, о чем следует здесь упомянуть.В 1882 г. в

Из книги Том 4 автора Энгельс Фридрих

ПРЕДИСЛОВИЕ К ПОЛЬСКОМУ ИЗДАНИЮ «МАНИФЕСТА КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ» 1892 ГОДА Тот факт, что возникла необходимость в новом польском издании «Коммунистического манифеста», позволяет сделать целый ряд выводов.Прежде всего примечательно, что «Манифест» в последнее

Из книги Статьи разных лет автора Багатурия Георгий Александрович

Из книги Формирование философии марксизма автора Ойзерман Теодор Ильич

К. МАРКС и Ф. ЭНГЕЛЬС МАНИФЕСТ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ

Из книги Марксистская философия в XIX веке. Книга первая (От возникновения марксистской философии до ее развития в 50-х – 60 годах XIX века) автора

Энгельс как соавтор «Манифеста Коммунистической партии» Известно, что одним из излюбленных приемов со стороны критиков марксизма является противопоставление Маркса и Энгельса друг другу. Несостоятельность подобных попыток очевидна: трудно указать в истории

Из книги История марксистской диалектики (От возникновения марксизма до ленинского этапа) автора

Становление теоретического содержания и логическая структура «Манифеста Коммунистической партии» За последние годы марксоведы и историки марксизма получили много новых данных относительно предыстории и истории создания Манифеста (находки и новые публикации

Из книги Диалектический материализм автора Александров Георгий Фёдорович

5. «Манифест Коммунистической партии» Гениальный труд Маркса и Энгельса «Манифест Коммунистической партии» занимает особое место в истории марксизма. Эта сравнительно небольшая работа – классически ясное, афористически яркое, полное революционной страсти и строго

Из книги автора

2. Научная программа коммунистического преобразования мира и ее философское обоснование. «Манифест Коммунистической партии» Завершением процесса формирования марксизма, классическим изложением его основных положений является гениальный труд Маркса и Энгельса

Из книги автора

6. «Манифест Коммунистической партии» – итог разработки диалектико-материалистической концепции развития общества «Манифест Коммунистической партии», написанный в конце 1847 – начале 1848 г., по праву рассматривается не только как первый программный документ

Из книги автора

6. ЗНАЧЕНИЕ МАРКСИСТСКОГО ПОЛОЖЕНИЯ О ДВИЖЕНИИ И РАЗВИТИИ ДЛЯ ПРАКТИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ Положение марксистского диалектического метода о движении и развитии имеет большое значение для практической деятельности Коммунистической

Из книги автора

6. ЗНАЧЕНИЕ МАРКСИСТСКОГО ПОЛОЖЕНИЯ О МАТЕРИАЛЬНОСТИ МИРА ДЛЯ ПРАКТИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ Если мир развивается по законам движения материи, если связь явлений природы и взаимная их обусловленность представляют закономерности развития природы;

КУРСОВАЯ РАБОТА

Политические идеи К. Маркса и Ф. Энгельса в «Манифесте коммунистической партии»

Введение

2 Основные идеи в трудах Маркса и Энгельса в 1840-1848-х гг.

2 Политическая программа пролетариата

Заключение

Список литературы

Введение

Актуальность исследования. Поскольку «марксизм-ленинизм» как идеология потерпел поражение в «соревновании» с немарксистскими учениями в XX в., это истолковывалось как свидетельство идейного банкротства учения Маркса и Энгельса. Однако знаменитый американский экономист, лауреат Нобелевской премии В. Леонтьев в статье «Современное значение экономической теории К. Маркса» утверждает: «Значение Маркса для современной экономической теории заключается в том, что его работы - это неистощимый источник прямых, непосредственных наблюдений действительности. Если перед тем как пытаться дать какие-либо объяснения экономического развития, некто захочет узнать, что в действительности представляет собой прибыль, заработная плата, капиталистическое предприятие, он может получить в трех томах «Капитала» более реалистическую и качественную информацию, чем та, которую он мог бы найти в десяти последовательных выпусках «Цензов США», в дюжине учебников по современной экономике».

Однако это экономическая сторона вопроса. В интервью историка Эрика Хобсбаума журналисту газеты «Гардиан» сказал следующие слова о марксистском учении: «Возвращение к Марксу в период нынешнего кризиса капитализма связано с тем, что его предсказания в отношении современного мира оказались гораздо точней, чем у кого бы то ни было из писавших в 1848 году. После падения Советского Союза капиталисты перестали [его] бояться. В этом смысле и они, и мы смогли посмотреть на проблему гораздо более взвешенным, менее чем раньше, искаженным страстью взглядом».

История XX века является, в значительной мере, историей противоборства различных идейных течений, каждое из которых предлагало свое понимание существующей общественно-политической ситуации и свое видение решения наиболее важных задач, стоящих как перед человечеством, так и перед определенной социальной группой. Ни в коем случае не преуменьшая роли иных идеологий, следует признать, что наибольшим влиянием пользовались именно марксизм.

Таким образом, актуальность данной курсовой определяется тем, что марксизм - это одна из наиболее влиятельных исторических идеологий, несущих в себе комплекс политических, экономических и иных взглядов, а также в свете того, что падение Советского Союза позволяет по-иному рассмотреть марксистские идеи. Но об этом ещё дополнительно будет сказано чуть ниже.

Говоря о степени научной разработанности, необходимо сказать следующее. Во времена Советского Союза марксистское учение (и «Манифест Коммунистической партии» в частности) были исследованы «вдоль и поперёк», поскольку марксизм был идеологическим фундаментом всей существовавшей в те годы системы. Учение Маркса и Энгельса, правда, было переработано и называлось «марксизм-ленинизм». Соответственно, мы определяем одного из исследователей - В.И. Ленина, причём это был не просто ключевой исследователей, учитывая то, в каком виде марксизм получил развитие на территории Советского Союза. В частности, его разбор марксистких идей был изложен, например, в таких трудах, как «Три источника и три составных части марксизма», «Карл Маркс (краткий библиографический очерк с изложением марксизма)» и др. В 1979 г. под редакцией И. Нарского был издан двухтомник «Марксистская философия в XIX веке», в котором излагается развитие марксистского учения (но с учётом трудов Ленина). Из зарубежных исследователей можно выделить таких, как Карл Каутский, выступивший в своём труде «К критике теории и практики марксизма («Антибернштейн»)» против пересмотра взглядов Маркса Эдуардом Бернштейном, проработав марксистское учение, Карл Корш и др.

Однако после распада Советского Союза к марксизму стали относиться более неоднозначно. Данное событие означало крах марксисткой и марксистко-ленинской идеи, вследствие чего изучение данной доктрины было не столь интенсивным, или же оно происходило в негативном ключе. Тем не менее, постепенное исследование (может, даже будет правильнее сказать, «переисследование», поскольку с распадом СССР появилась возможность изучать данную доктрину без идеологического навязывания государством) было продолжено. К примеру, можно привести труд Теодора Ойзермана «Возникновение марксизма» и «Марксизм и утопизм», или же Бориса Кагарлицкого «Марксизм: Не рекомендовано к обучению», и др.

Таким образом, можно сказать, что степень научной разработанности темы марксизма и «Манифеста Коммунистической партии» (а он, так или иначе, разбирается у большинства авторов, исследующих марксизм: из приведённых выше это применимо к Ленину, Ойзерману, двухтомнику «Марксистская философия в XIX в.») достаточно высокая.

Объектом исследования является «Манифест Коммунистической партии» (далее - «Манифест»).

Предметом исследования являются политические идеи К. Маркса, Ф. Энгельса в «Манифесте Коммунистической партии».

Цель данной работы - изучение вышеупомянутых идей.

В соответствии с целью поставлены следующие задачи:

1.Выявить условия формирования марксистской идеи.

.Выделить основные политические идеи ранних марксистских трудов (написанные до «Манифеста Коммунистической партии»)

.Выделить идеи, на которых основан «Манифест»

.Выделить основные политические идеи марксизма в «Манифесте Коммунистической партии», а также сравнить их с идеями, указанными в п. 2

В качестве основных методов исследования применялись анализ, синтез, дедуктивный, индуктивный и сравнительный методы. Теоретическая и практическая значимость работы: материалы данной курсовой работы могут быть использованы в дальнейшем изучении, процессе преподавания, а также в подготовке к семинарам по таким учебным дисциплинам, как «Политология», «Философия политики», «История политических учений».

Структура работы - введение, две главы, по два параграфа в каждой из них, заключение и список литературы.

Глава 1. Возникновение марксизма как «идеологии пролетариата»

1 Условия формирования марксистских идей

Данный параграф можно разделить на две части: на рассмотрение социально-политических условий возникновения марксизма и рассмотрение формирования взглядов непосредственно Маркса и Энгельса. Начнём с первого.

Марксизм возник в 40-х годах XIX века. В это же время происходило обострение социальных и экономических противоречий капитализма. Возникновение учения К. Маркса и Ф. Энгельса было связано с определенным этапом развития общества вообще и его экономической базы в частности. Главным событием, повлиявшим и фактически формировавшим все дальнейшие события в Европе стала промышленная революция (или промышленный переворот). Поэтому необходимо уделить внимание этому явлению.

Что же такое «промышленная революция»? Если сформулировать своими словами, то это очень сильное изменение в сфере производства товаров, коренным образом изменившее эту сферу, а также оказавшее влияния на другие сферы жизни. При этом появилась возможность быстро увеличивать объём рабочей силы, товаров и услуг. Как таковой термин появляется в истории не впервые: он упоминается и в XIII веке, и в XVI, и в последнем десятилетии XVII века. Начало промышленной революции относят к 1780-м годам, а её конец определить невозможно, поскольку сама её сущность была в том, что-то новое, что она привнесла, стало в дальнейшем нормой. Однако Ф. Энгельс в своём труде «Положение рабочего класса в Англии» полагает, что промышленная революция началась с 1760-х годов.

Промышленная революция произошла в Англии, поэтому необходимо в первую очередь рассмотреть события, произошедшие в стране в период этой революции.

Основными факторами, послужившими началу этого явления, стали политическая стабильность в стране, заинтересованность политиков в личной выгоде и экономическом развитии, наличие большого рынка сбыта, монополизированный одним государством (т.е. Англией) и наличие в достаточном количестве начального капитала. Суть промышленной революции заключалась в смене типа производства: получает развитие фабричный тип производства. При этом в той же самой Англии в первой половине XIX века переход к новому типу производства был далеко не во всех отраслях: фабричное производство получило бурное развитие в прядильной, чесальной и вспомогательной операциях хлопчатобумажного производство (до 1830-х годов), позднее на новый тип производства перешли и в ткачестве. В других отраслях текстильной промышленности фабричное производство развивалось медленно до 1840-х годов, а в других отраслях промышленности было совсем незначительным.

Дивиденды, которые получили обновлённые производства, были большими. Рост доходов предприятий был очень большим в процентном соотношении. По словам одного английского политика того времени, «счастье Ланкашира составили сотни и тысячи процентов прибыли». Экспорт Англией своих товаров также вырос. Увеличилось население страны: если в 1750 г. население составляло примерно 6,5 млн. человек, то к 1801 г. оно выросло на 2,5 млн. жителей (для сравнения в период с 1600 до 1750 г. рост населения составил примерно 1,5 млн.). Стоит отметить, что до 1801 г. в Англии не проводилась перепись населения, поэтому данные о численности населения были достаточно приблизительными. Вместе с этим происходит рост таких городов, как, например, Манчестер, Лидс, Бирмингем и др.

На примере Англии, в которой первой произошла промышленная революция, мы в общих чертах увидели сам процесс революции и её последствия. Но главным следствием стало постепенное разделение общества на два больших класса: собственников капитала и рабочих или, как в дальнейшем они будут называться, буржуазию и пролетариат. И формирование двух классов и их взаимодействие является общим следствием для всех стран Европы, где происходила промышленная революция.

В XIX веке увеличивается роль промышленности. Если в первой половине XIX века экономический рост становился характерной чертой своего времени, то к середине того же века важность роли промышленности становится всё более очевидной. К этому же времени пролетариат становится ведущей социальной силой в общественном развитии. Ключевой особенностью развития капитализма становится обнищание трудящихся и, как следствие, ограниченность потребностей большинства населения. Примерно до 1860-х г. происходило ухудшение положения трудящихся. Это явление накладывало свой отпечаток как на марксизм, который только формировался в те годы, так и на непосредственно взгляды Маркса и Энгельса. А потребности человека рассматривались как простой и универсальный набор условий, необходимых для поддержания их жизнедеятельности: еда, одежда, средства для поддержания семьи - самое основное.

Концентрация и централизация производства явно обозначились в XIX в. как доминирующие тенденции. Они подкрепили тезис о поляризации сил в капиталистическом обществе, пролетаризации большинства и обогащении меньшинства, подрыве политической базы капиталистического господства. Однако росло число фабрик и заводов, где использовался коллективный труд, укреплялось разделение труда, более жестким становился отбор рабочей силы, увеличивалась социальная дифференциация в обществе. Существовавший в те времена уровень социально-экономического развития, слабость того, что сейчас можно было бы назвать гражданским обществом, позволяли владельцам факторов производства беспощадно эксплуатировать работников, устанавливая, по разным данным, 12-16-часовой рабочий день без выходных, использовать детский труд. Конкуренция, существовавшая тогда, сопровождалась периодическими кризисами перепроизводства, массовой и хронической безработицей, сдерживанием заработной платы на уровне значительно ниже прожиточного минимума.

Теперь перейдём к рассмотрению формирования взглядов Маркса и Энгельса.

Процесс формирования взглядов Маркса и Энгельса приходится примерно на конец 30-х - конец 40-х гг. XIX в. Будучи последователем Гегеля, Маркс разделял тогда многие установки немецкой классической философии, и в частности, представление о роли философии в обществе. Однако после увольнения с поста редактора «Рейнской газеты» Марксу стало ясно, во-первых, что государство руководствуется интересами «привилегированных сословий» и отнюдь не настроено прислушиваться к голосу философского критического анализа. Во-вторых, Маркс пришёл к выводу, что неудовлетворительным оказался и сам уровень исследования практических проблем. Гегелевская диалектика оставляла в стороне глубинные причины и корни этих проблем, а Маркс уже видел, что корни эти - в материальных, экономических отношениях людей. Один только философский анализ до этого уровня не доходил.

Начиная еще с 1842 года, он изучает новое для Германии общественное движение - социализм и коммунизм, знакомится с богатейшей социалистической и коммунистической традицией Франции и Англии, анализирует первые выступления немецких социалистов и коммунистов. После переезда в Париж (1843) Маркс вступает в контакт с тайным «Союзом справедливых» и становится участником коммунистического движения.

В пролетариате Маркс увидел особый класс, призванием которого является уничтожение существующего миропорядка. Маркс оценивает пролетариат как практическую силу, в союзе с которой философия может осуществить свое призвание. Высоко оценивая утопические проекты преобразования общества, Маркс, тем не менее, хорошо видел их теоретические слабости. Немалое наличие фантастики и наличие различных религиозных элементов препятствовало развитию коммунистических идей и их распространению. Следовало, таким образом, дать философское обоснование смысла коммунизма. Для этой цели Маркс поначалу, в 1843-1844 годах, считал пригодными идеи Л. Фейербаха, лидера немецкой философии 40-х годов. Значение идей Фейербаха для философских поисков Маркса заключалось кроме материалистической общей установки еще и в том, что Фейербах соединил традицию гуманизма (человек - высшая ценность) с атеистическим отрицанием религиозных иллюзий, с реабилитацией чувственного начала в человеке и мыслями о гуманизации отношений человека к природе и к людям.

Соединение философской основы фейербаховского гуманизма с критическим анализом коммунистических доктрин - таков путь, избранный Марксом в 1844 году для достижения союза философии и пролетариата. Но приблизительно в то же время эта исследовательская программа значительно расширилась. Побудительной причиной стало влияние молодого Ф. Энгельса, к 1844 г. самостоятельно пришедшего к коммунизму, материализму и также увлеченного философией Фейербаха.

Взгляды Ф. Энгельса также формировались под влиянием радикального демократизма. В 30-х годах XIX века его привлекали взгляды Генриха Гейне и Людвига Бёрне. В те же годы на его религиозные взгляды оказало влияние книга Д. Штрауса «Жизнь Иисуса», в которой высказывалась идея того, что евангелие - это сборник мифов, которые сложились в первых христианских общинах. Начиная с 1839 г. Энгельс начинает изучать труды Гегеля. Они сказываются на статьях, публиковавшихся в то время Энгельсом в различных газетах. Однако его не привлекали идеалистические взгляды Гегеля, а также его консервативные социально-политические взгляды. Наиболее чётко его взгляды проявились в работах против философа Фридриха Шеллинга, преподававшего у Энгельса во время нахождения в Берлине в 1841 г. В этих работах также прослеживалось влияние книги «Сущность христианства» Людвига Фейербаха, в чём признался сам Энгельс. В 1842 г. Энгельс уезжает в Манчестер, где, как отмечает в своих сочинениях В.И. Ленин, сделался социалистом. Фактически его пребывание в Англии окончательно формирует взгляды Энгельса. В 1844 г. начинается полноценная совместная деятельность Маркса и Энгельса. Так в 1844 году соединились в творчестве Маркса важнейшие компоненты для создания единой, целостной философско-мировоззренческой концепции. Политико-экономический анализ действительности Маркс и Энгельс соединили с философской традицией немецкой классики и с критической переработкой теорий утопического социализма и коммунизма.

Таким образом, фактором формирования марксизма были объективные экономические и особенно социальные процессы в странах Западной Европы в конце XVIII - первой половине XIX вв., первопричиной которых стала промышленная революция. В свою очередь, взгляды Маркса и Энгельса формировались примерно в одинаковом русле: взгляды каждого из них формировались на базе радикального демократизма, на обоих оказали влияние труды Гегеля и Фейербаха, оба отказываются от идеализма и религиозных взглядов. Вместе с тем постепенно их взгляды приобретают социалистические и коммунистические направленности, в русле которых и происходит их дальнейшее творчество.

1.2 Основные идеи в трудах Маркса и Энгельса в 1840-1848-х гг

Исследование формирования марксизма позволяет не только вскрыть несостоятельность воззрения, фактически отвергающего само понятие «ранние произведения Маркса и Энгельса», но и конкретизировать это понятие. Одни из ранних работ Маркса и Энгельса написаны с идеалистических позиций, другие знаменуют начало перехода к материализму и коммунизму, третьи уже завершают этот процесс, четвертые обосновывают исходные положения философского и коммунистического мировоззрения. Разграничение ранних работ Маркса и Энгельса, их сравнительное исследование являются необходимым условием для правильного понимания становления марксизма и отражения его идей в «Манифесте Коммунистической партии».

Первые литературные документы интеллектуальной биографии Маркса и Энгельса относятся к концу 30 - началу 40-х гг. XIX в. В них они выступают как прогрессивные представители тех социально-политических воззрений, которые впоследствии стали называться домарксистскими. Итогом этой предыстории марксизма является формирование философских и политических позиций, ставших, как об этом свидетельствуют исторические факты, отправными пунктами намечающегося в 1842 г. перехода Маркса и Энгельса от идеализма к материализму и от радикального демократизма к коммунизму. Разграничение ранних работ Маркса и Энгельса и произведений сложившегося марксизма имеет принципиальное значение, так как его основанием служит не просто хронология, а тот факт, что Маркс и Энгельс, как уже говорилось, пришли к материализму и коммунизму от идеализма и радикального демократизма.

В конце августа 1844 г. в Париже произошла встреча Маркса и Энгельса, положившая начало их творческому содружеству. Такие произведения как «Немецкая идеология», «Нищета философии. Ответ на «Философию нищеты» г-на Прудона», «Положение рабочего класса в Англии», «Святое семейство» отражают процесс формирования их мировоззрения.

Рукописи Маркса, написанные летом 1844 г., были опубликованы только в 1932 году под названием «Экономическо-философские рукописи 1844 года». Основное в работе - идея отчуждения человека в обществе господства частной собственности и преодоления отчуждения в исторической перспективе коммунистического будущего. Фундаментальным, базисным для всякого отчуждения человека, по Марксу, является экономическое отчуждение, или отчужденный труд. Отчужденный труд (труд по принуждению, подневольный) Маркс рассматривает в четырех аспектах. Во-первых, рабочий использует материалы, которые, в конечном счете, взяты у природы, и получает в результате труда нужные для жизни предметы, вещи, продукты труда. Во-вторых, сам процесс трудовой деятельности для рабочего принудителен. Он не имеет выбора: работать ему или не работать, поскольку не может иначе обеспечить возможность существования. В-третьих, труд подневольный, как показывает Маркс, вообще отнимает у рабочего «родовую жизнь». Род человеческий живет в природе. Сам человек - природное существо, его жизнь неразрывно связана с природой. Эта связь - деятельный контакт с природой, в котором главное - труд, производство. Но для рабочего, наоборот, труд - лишь средство для поддержания собственной индивидуальной жизни, а отнюдь не жизни «рода». В-четвертых, подневольный труд порождает отчуждение между людьми. Рабочие чужды друг другу, поскольку они конкурируют за возможность трудиться, чтобы жить; тем более рабочие чужды тому, кто заставляет трудиться и отбирает продукт труда. Этот человек не зависит от рабочего, властвует над ним и управляет им.

Отчуждение труда - базовое, фундаментальное, глубинное социальное отношение. Не только рабочий теряет в условиях отчуждения свою человеческую сущность и родовую жизнь - все прочие люди, начиная с капиталистов, также являются отчужденными людьми. Жизнь людей в условиях экономического отчуждения искажает, калечит их, делает «частичными индивидами».

Дальнейшим развитием воззрений Маркса и Энгельса является их первая совместная монография «Святое семейство». В «Святом семействе, или Критике критической критики. Против Бруно Бауэра и компании» Маркс и Энгельс выступают как материалисты. Маркс и Энгельс указывают, что чем шире и глубже происходящий в обществе переворот, тем многочисленнее массы, которые совершают этот переворот. В «Святом семействе» содержится взгляд на роль пролетариата как класса, который в силу своего положения при капитализме «может и должен сам себя освободить», а вместе с тем уничтожить все бесчеловечные жизненные условия буржуазного общества, ибо пролетариат «не напрасно проходит суровую, но закаляющую школу труда. В «Святом семействе» сформулированы некоторые исходные положения марксистской политической экономии. В отличие от социалистов-утопистов Маркс обосновывает объективную неизбежность победы коммунизма тем, что частная собственность в своём экономическом движении сама толкает себя к гибели.

Работа Ф. Энгельса «Положение рабочего класса в Англии», как впоследствии указывал сам автор, отражает один из первых этапов формирования марксизма. Исследуя экономический и политический строй Англии, Энгельс выявляет на примере этой наиболее развитой в то время страны ряд закономерностей капиталистического производства. Он раскрывает всю глубину промышленного переворота, обусловившего появление фабричного пролетариата, и подчёркивает непримиримость интересов рабочих и капиталистов; Энгельс доказывает неизбежность при капитализме образования промышленной резервной армии безработных, периодического повторения экономических кризисов. Описывая невыносимо тяжёлые условия жизни и труда рабочих в Англии, Энгельс показывает, что само положение пролетариата неизбежно толкает его на борьбу за своё освобождение, за свержение капиталистического строя. Обобщая опыт английского рабочего движения, Энгельс приходит к выводу, что стачки и союзы, являясь действенным средством организации и воспитания рабочего класса, всё же бессильны освободить его от наёмного рабства. Высоко оценивая чартизм как первое самостоятельное политическое движение пролетариата, Энгельс, однако, критикует чартистов за ограниченность их целей и выдвигает важнейшее теоретическое положение о необходимости соединения чартизма с социализмом.

В январе 1845 г. Маркс пишет «Тезисы о Фейербахе». В этом небольшом труде получает развитие его идея диалектического материализма. Теорию и практику он рассматривает как взаимозависимые явления, при этом приходя к мысли, что высшей формой социальной практики является революционная практика. Религию он считает общественным продуктом, говоря при этом, что у старого материализма ограничен взгляд на религию. В последнем тезисе подвергается критике созерцательно-пассивный характер старого материализма: Маркс считал, что мир нужно не созерцать, а изменять.

В 1845-1846 гг. создан труд Маркса и Энгельса «Немецкая идеология». Это первый труд, в котором они называют своё учение коммунистическим. Они пишут, что политические и идеологические надстройки определяются экономическими отношениями, которые существуют на той или иной ступени исторического развития. Здесь же высказывается задача завоевания политической власти пролетариатом, характеризуя политические, экономические и идеологические предпосылки этого явления. При этом, по их мнению, коммунистическая революция неизбежна, т.к. только так пролетариат может уничтожить всякую эксплуатацию себя самих буржуазией и станет способным создать новое общество. Получает дальнейшее развитие политическая экономия, вводятся термины «производственная сила» и «производственные отношения». Подвергается анализу капиталистическая форма общества, которая, как считают Маркс и Энгельс, является преходящей «формой общения». Также описываются первые контуры коммунистического общества: человек получит власть над обменом, производством, собственными общественными отношениями, сознательно используя экономические законы.

В вышедшей в свет летом 1847 г. работе К. Маркса «Нищета философии. Ответ на «Философию нищеты» г-на Прудона» Маркс в полемической форме впервые выступил в печати с обстоятельным изложением основ своего материалистического учения о законах общественного развития, а также результатов своих исследований в области политической экономии. Он выдвинул в этой работе ряд идей о тактике классовой борьбы пролетариата. «Нищета философии» направлена против прудонизма, воплотившего в себе противоречивость и утопизм мировоззрения мелкой буржуазии, ее стремление избавиться от гибельных для нее последствий развития капитализма, сохраняя в то же время экономические основы капиталистического строя: частную собственность на средства производства и наемный труд.

В «Нищете философии» Маркс описывает законы развития материального производства. Раскрывая содержание понятия «производительные силы», Маркс показывает, что оно охватывает не только орудия производства, но и самих работников, что «наиболее могучей производительной силой является сам революционный класс». Маркс показывает роль производительных сил в развитии общества, выявляет диалектическую связь и взаимодействие между производительными силами и производственными отношениями. Он полагает, что возникающее между ними на определенной ступени развития классового общества антагонистическое противоречие делает неизбежным обострение классовой борьбы и революционную смену прежнего способа производства новым.

Конкретизируя в «Нищете философии» свой вывод о значении революционного движения, Маркс показывает роль экономической борьбы, стачек, рабочих коалиций (профессиональных союзов) в процессе воспитания пролетарских масс. Маркс формулирует положение о единстве экономической и политической борьбы и подчеркивает, что в деле освобождения рабочего класса решающее значение имеет политическая борьба, свержение политического господства буржуазии.

Таким образом, проанализировав ранние труды Маркса и Энгельса, мы можем сделать вывод, что политические идеи марксизма складывались постепенно. Взгляды на то, что пролетариат - главная движущая сила революции, а революция, в свою очередь, не может не произойти, были основаны на теории об отчуждении человека. А исследование рабочего класса в Англии дало наглядный пример развития капиталистического общества и положение дел, как рабочего, так и буржуазного класса.

Глава 2. Коммунистический манифест - программа перехода от капитализма к коммунизму

1 Классовая борьба как источник развития общества

В феврале 1848 г. вышел составленный Марксом и Энгельсом первый программный документ «Союза справедливых», переименованный благодаря настояниям Маркса и Энгельса в «Союз коммунистов», который поручил им составить программу и Устав вновь образованного тайного революционного общества. Непосредственно «Манифест» по своему смыслу состоит из нескольких частей: короткого введения, теоретического основания, почему буржуазия будет уничтожена пролетариатом, ответов на критику буржуазией коммунистов, а также программная часть «Манифеста», отношения к различным социалистическим взглядам и оппозиционным партиям.

Цель «Манифеста» изложена в одном предложении во введении: «Пора уже коммунистам перед всем миром открыто изложить свои взгляды, свои цели, свои стремления и сказкам о призраке коммунизма противопоставить манифест самой партии».

«История всех до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов», - это одна из основных идей, на которых основывается «Манифест». В 1886 г. Энгельс уточнил это положение в английском издании своей работы «Происхождение семьи, частной собственности и государства»: речь должна идти об истории, дошедшей до нас в письменных источниках. При этом во все времена, несмотря на наличие большого числа классов, общество, так или иначе, делилось на два ключевых класса: эксплуатирующих и эксплуатируемых. Данная идея проходит по очень многим предыдущим трудам Маркса и Энгельса (таких, например, как «Немецкая идеология», «Святое семейство» и др.) и является ключевой. Главной же сутью конфликта между этими классами является противоречие между производственными силами и производственными отношениями.

Маркс и Энгельс отдают должное буржуазии как революционному классу. Он уничтожил феодальные и патриархальные отношения, создал новые, более мощные производственные отношения, породив, соответственно, более мощные производственные силы. Происходила концентрация и централизация общественного производства и частной собственности. При этом буржуазия «…вырвала из-под ног промышленности национальную почву», а также сделала потребление «космополитическим». Фактически Маркс и Энгельс говорят о глобализации, несмотря на то, что непосредственно этого термина у них нет. Однако, породив куда более мощные производственные силы, буржуазное сообщество, по мнению Маркса и Энгельса, не может справиться с ними, походя «на волшебника, который не в состоянии более справиться с подземными силами, вызванными его заклинаниями». Развитие производственных сил означает приговор капитализму, и, следовательно, авторы «Манифеста» приходят к тому, что капитализм уже сыграл свою историческую роль. Пролетариат начинает борьбу с буржуазией.

Эта борьба начинается с момента возникновение пролетариата как такового. Поскольку с переходом к капитализму, согласно взглядам автора «Манифеста», общество делится на два уже не раз упомянутых класса, все остальные классы, такие как более-менее самостоятельные ремесленники, сплавляются в один класс, теряя (в данном случае) своё старое производство. Они не хотят мириться со своим положением, в котором они зависимы от капиталистов, поэтому они пытаются бороться на свой лад, противятся существующему положению дел, ломают машины, из-за которых, как они считают, оказались в таком положении. К тому же, сказывается очень плохие условия жизни рабочего класса, о чём, помимо непосредственно того, что видели авторы «Манифеста» вокруг себя, говорилось ещё в труде Энгельса «Положение рабочего класса в Англии». Постепенно борьба между классами перерастает в более организованные формы. В «Манифесте» выделяется несколько этапов этой борьбы: «Сначала борьбу ведут отдельные рабочие, потом рабочие одной фабрики, затем рабочие одной отрасли труда в одной местности против отдельного буржуа, который их непосредственно эксплуатирует», затем «рабочие образуют рассеянную по всей стране и раздробленную конкуренцией массу», а в конечном итоге пролетариат сплачивается в единый класс и, соответственно (по Марксу и Энгельсу) - в партию. «А всякая классовая борьба есть борьба политическая», что означает борьбу пролетариата с буржуазией не только за свои права, но и за власть. Необходимо отметить, что организация рабочих в класс постоянно разрушается конкуренцией самих рабочих между собой. Однако постепенно класс всё же формируется, а подобные разрушения лишь способствуют его укреплению. Когда классовая борьба постепенно приходит к своему завершению, когда борьба идёт не только экономическая и политическая, но и идеологическая, усиливаются процессы разложения внутри самого господствующего класса, причём часть его присоединяется к революционному классу.

Дальнейшие идеи Маркса и Энгельса в «Манифесте» являются уже, по большей части, программой партии и её более близким основанием. Хотя, правильнее сказать, пролетарского движения, однако, как отмечает Ойзерман, слово «партия» имело у Маркса и Энгельса широкий смысл, а в самом «Манифесте» касаемо партии «…речь шла главным образом об идейно-политическом направлении».

Таким образом, борьба двух классов, буржуазии и пролетариата, порождает возникновение нового общественно-политического движения. По мнению авторов «Манифеста», капитализм сыграл свою историческую роль, породив инструмент, который уничтожит буржуазию как класс. Идея о революционной роли рабочего класса, заложенная ещё в «Святом семействе», вывод о неизбежности падения капиталистического строя, оформившийся после анализа положения дел в Англии, стремление изменить мир, выразившееся в «Тезисах о Фейербахе», а также дальнейшее развитие этих и других идей в «Немецкой идеологии» и «Нищете философии», - всё это тезисно было выражены в «Манифесте Коммунистической партии».

2.2 Политическая программа пролетариата

Ближайшие цели коммунистической партии, как пишут авторы «Манифеста», - «формирование пролетариата в класс, ниспровержение господства буржуазии, завоевание пролетариатом политической власти». Эти цели должны были реализоваться путём социалистической революции, т.е. ни о каком мирном решении противоречий между двумя классами не может быть и речи. Первой целью такой революции было завоевание демократии и превращение пролетариата в господствующий класс. При этом революция не должна быть совершена когда-нибудь, а должна быть совершена безотлагательно. Связано это с тем, что существовавшее тогда противоречие между производственными силами, а капиталистическими производственными отношениями было очень велико и постоянно увеличивалось.

Здесь необходимо отметить, что ни о какой т.н. «диктатуре пролетариата» речи не идёт. Термин «диктатура пролетариата» по отношению к идее насильственного захвата власти пролетариями, был введён Лениным. Однако, по мнению Ойзермана, исходя из того, что Ленин понимал диктатуру как «ничем не ограниченную, никакими законами, никакими абсолютно правилами не стеснённую, непосредственно на насилие опирающуюся власть», а также из того, что «завоевание демократии», о котором говорилось выше, не имеет ничего общего с «диктатурой пролетариата», в «Манифесте» идёт лишь речь о захвате власти.

Согласно «Манифесту», частная собственность должна быть уничтожена. Обосновывалось это тем, что у мелкой буржуазии и мелкого крестьянства этой собственности, по большому счёту, не имеется (она была уничтожена буржуазией), а собственность же буржуазии - это капитал, который был накоплен коллективным трудом и, следовательно, это общественный продукт, который не должен быть лишь в руках капиталиста. «Она [собственность] потеряет свой классовый характер». При этом в «Манифесте» не предлагается конфискация всей капиталистической собственности: пролетариат должен лишь экспроприировать земельную собственность и обратить земельную ренту на покрытие государственных расходов, а также ввести высокий прогрессивный налог.

Остальные же пункты можно вынести непосредственно из «Манифеста»:

«…4. Конфискация имущества всех эмигрантов и мятежников.

Централизация кредита в руках государства посредством национального банка с государственным капиталом и с исключительной монополией.

Централизация всего транспорта в руках государства.

Увеличение числа государственных фабрик, орудий производства, расчистка под пашню и улучшение земель по общему плану.

Одинаковая обязательность труда для всех, учреждение промышленных армий, в особенности для земледелия.

Соединение земледелия с промышленностью, содействие постепенному устранению различия между городом и деревней.

Общественное и бесплатное воспитание всех детей. Устранение фабричного труда детей в современной его форме. Соединение воспитания с материальным производством и т.д.».

В «Манифесте» Маркс и Энгельс не просто подвергают резкой критике всю буржуазную идеологию. В частности, они утверждают, что коммунизм «отменяет вечные истины, он отменяет религию, нравственность, вместо того, чтобы обновить их…». Капиталистическое государство, по их мнению, не может быть настоящим отечеством для пролетариата («Рабочие не имеют отечества»), а буржуазная семья же существует вместе с проституцией, являясь её необходимым дополнением.

Маркс и Энгельс противопоставляют свое социалистическое учение утопическому социализму и коммунизму. Прежде всего, они подвергают критике реакционный социализм, к которому они относят феодальный и примыкающий к нему христианский социализм, а также буржуазный социализм. Единственное направление утопического социализма, к которому Маркс и Энгельс относятся достаточно положительно, являются учения Сен-Симона, Фурье и Оуэна.

В заключительном разделе «Манифеста» была рассмотрена тема отношения коммунистов к уже имевшимся на тот момент рабочим партиям. Ими Маркс и Энгельс называют чартистское движение в Англии, сторонников аграрной реформы в США, швейцарских радикалов, польскую партию, борющуюся за осуществление аграрной революции. «Коммунисты, - пишут Маркс и Энгельс, - борются во имя ближайших целей и интересов рабочего класса, но в то же время в движении сегодняшнего дня они отстаивают и будущность движения». «Манифест» также подчеркивает, что коммунисты повсюду добиваются объединения и соглашения между демократическими партиями всех стран. Эта же идея находит свое выражение в знаменитом лозунге, которым заканчивается «Манифест»: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!».

Таким образом, в «Манифесте Коммунистической партии», имея фундаментальную базу, состоящую из более ранних трудов Маркса и Энгельса, идеи которых вкратце были также изложены в «Манифесте», имеется чёткая программа действий, которые должен был сделать пролетариат как новый господствующий класс, придя к власти. Одновременно с этим авторами «Манифеста» были рассмотрены и подвергнуты анализу другие социалистические направления, а также другие пролетарские партии.

Заключение

Подводя итог работе, можно сказать, что «Манифест Коммунистической партии» не был случайным событием в мировой истории. Перемены, вызванные промышленной революцией, дали толчок развитию общества, постепенный переход из феодальной модели общества в капиталистическую. Имеющие активную жизненную позицию, Маркс и Энгельс до своего знакомства и начала совместной работы разными путями постепенно приходят к примерно схожим выводам о несостоятельности капитализма. В своих научных поисках они приходят к выводу, что необходим переход к новой, коммунистической модели общества. Капитализм, по их мнению, уже сыграл свою значительную роль, однако в дальнейшем он революционным путём должен был быть сменён на коммунизм.

«Манифест Коммунистической партии» становится одновременно и своеобразным кратким изложением всех основных взглядов, изложенных в предыдущих трудах основателей марксизма, и программной основой для пролетариата, и кратким анализом других социалистических идей и пролетарских партий. Идея о революционной роли рабочего класса, неизбежность падения капитализма и уничтожения буржуазии, а также другие идеи, высказанные авторами «Манифеста» в более ранних трудах, - всё это вкратце изложено в «Манифесте».

политический маркс энгельс пролетариат

Список литературы

1.Маркс К., Энгельс Ф. Манифест коммунистической партии / К. Маркс, Ф. Энгельс // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 4. М.: Политиздат, 1955. - С. 419-459

Гайдар Е., Мау В., Марксизм: между научной теорией и светской религией. / Е. Гайдар, В. Мау // Вопросы экономики, №5, 2004 - 56 с.

Каутский К. К критике теории и практики марксизма («Антибернштейн»)». / Карл Каутский // Пер. с нем. Изд. 2-е стереотипное. - М.: Едиториал УРСС, 2003. - 304 с.

Ленин В.И. Государство и революция. / В.И. Ленин // Ленин В.И. Полное собрание сочинений: в 55 т. изд. пятое. - М.: Издательство политической литературы, 1981. - Т. 41. - С. 1-120.

Ленин В.И. К истории вопроса о диктатуре. / В.И. Ленин // Ленин В.И. Полное собрание сочинений: в 55 т. изд. пятое. - М.: Издательство политической литературы, 1969. - Т. 33. - С. 363-391.

Ленин В.И. Карл Маркс (краткий библиографический очерк с изложением марксизма). / В.И. Ленин // Ленин В.И. Полное собрание сочинений: в 55 т. изд. пятое. - М.: Издательство политической литературы, 1969. - Т. 26. - С. 43-93.

Ленин В.И. Три источника и три составных части марксизма. / В.И. Ленин // Ленин В.И. Полное собрание сочинений: в 55 т. изд. пятое. - М.: Издательство политической литературы, 1973. - Т. 23. - С. 40-48.

Леонтьев В. Современное значение экономической теории Карла Маркса. / В. Леонтьев. Экономические эссе. М.: Политиздат, 1990. - С. 99-111.

Манту П. Промышленная революция XVIII столетия в Англии (опыт исследования). / П. Манту, М.: Государственное социально-экономическое издание, 1937. - 440 с.

Маркс К. Заметки о новейшей прусской цензурной инструкции / К. Маркс // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 1. М.: Политиздат, 1955. С. 3-27

Маркс К. К критике гегелевской философии права. Введение / К. Маркс, Ф. Энгельс // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 1. М.: Политиздат, 1955. - 569 с.

Маркс К. Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 г. / К. Маркс, Ф. Энгельс // Маркс К., Энгельс Ф. Избранные произведения. В 3-х т. Т. 1. - М.: Политиздат, 1980. - 199 с.

Маркс К. Наёмный труд и капитал / К. Маркс, Ф. Энгельс // Маркс К., Энгельс Ф. Избранные произведения. В 3-х т. Т. 1. - М.: Политиздат, 1980. - 199 с.

Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология / К. Маркс, Ф. Энгельс // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 3. М.: Политиздат, 1955. - С. 7-544.

Маркс К. Нищета философии. Ответ на «Философию нищеты» г-на Прудона / К. Маркс, Ф. Энгельс // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 4. М.: Политиздат, 1955. - С. 65-186.

Маркс К., Энгельс Ф. Святое семейство, или Критика критической критики / К. Маркс, Ф. Энгельс // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 2. М.: Политиздат, 1955. С. 3 - 230.

Маркс, К. Тезисы о Фейербахе / К. Маркс, Ф. Энгельс // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 3. М.: Политиздат, 1955. - С. 1-4.

Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 г. / К. Маркс // Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений. М.: Политиздат, 1956. - С. 517-642

Марксистская философия в XIX веке. Книга первая «От возникновения марксистской философии до ее развития в 50-х - 60-х годах XIX века» / И. С. Нарский [и др.]. - М.: Наука, 1979. - 481 с.

Ойзерман Т. Возникновение марксизма / Т.И. Ойзерман. - М.: «Канон+» РООИ «Реабилитация», 2011. - 599 с.

Ойзерман Т. Марксизм и утопизм. / Т.И. Ойзерман. - М.: Прогресс-Традиция, 2003. - 568 с.

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.

«Манифест Коммунистической партии» - произ­ведение, представляющее собой сокровищницу новых идей. В нем по-новому ставятся и разре­шаются основные проблемы социализма и рабочего движения, основные проблемы науки о человеческом обществе. Но все это многогранное целое освещено единой центральной мыслью, которая, по словам Энгельса (предисловие к немецкому изданию «Манифеста» 1883 г.), красной нитью проходит через весь «Манифест». Эта мысль состоит в том, что «…экономиче­ское производство и неизбежно вытекающее из него строение общества любой исторической эпохи образуют основу ее политической и умственной истории; что в соответствии с этим (со времени разложения первобытного общинного землевладения) вся история была историей классовой борьбы, борьбы между эксплуатируемыми и эксплуатирующими, подчиненными и господствующими классами на различных ступенях общественного разви­тия, и что теперь эта борьба достигла ступени, на которой эксплуатируе­мый и угнетенный класс (пролетариат) не может уже освободиться от эксплуатирующего и угнетающего его класса (буржуазии), не освобождая в то же время всего общества навсегда от эксплуатации, угнетения и клас­совой борьбы…»

«Но буржуазия не только выковала оружие, несущее ей смерть;- продолжает «Манифест»,- она породила и людей, которые направят против нее это оружие,- современных рабочих, пролетариев». Буржуаз­ное общество не уничтожило классового антагонизма; оно лишь создало но­вые формы эксплуатации и новые формы классовой борьбы. Пролетариат рекрутируется из различных классов населения и растет вместе с ростом производительных сил. Борьба пролетариата против буржуазии начи­нается вместе с его существованием. Рост крупной промышленности ведет к скоплению рабочих в больших массах и осознанию ими своих сил. Рабо­чие объединяются для борьбы во имя своих экономических интересов, и эти объединения принимают все более широкий характер. В конце концов местные движения сливаются в движение национальное, клас­совое. «А всякая классовая борьба есть борьба политическая» . Так про­исходит формирование пролетариата как класса и тем самым организация его в политическую партию http://ecpc.org/map192 .

Для чего же использует пролетариат завоеванное им политическое господство? Коммунистическая революция решительно порвет со старыми отношениями собственности. Пролетариат, опираясь на свое политиче­ское господство, вырвет из рук буржуазии шаг за шагом весь капитал, централизует все орудия производства в руках государства, т. е. пролета-

http://iki.dk/map192 риата, организованного как господствующий класс. Революция должна, таким образом, привести к экспроприации побежденной буржуазии и к построению нового, коммунистического общества. Отношения собствен­ности подвержены постоянным изменениям,- утверждает «Манифест». Так, французская революция отменила феодальную собственность, заме­нив ее собственностью буржуазной. Коммунисты видят свою задачу не в отмене собственности вообще, а в отмене буржуазной собственности. «Но современная буржуазная частная собственность есть последнее и самое полное выражение такого производства и присвоения продуктов, которое держится на классовых антагонизмах, на эксплуатации одних другими». В этом смысле коммунисты могут сказать, что их цель - уничтожение частной собственности.

В дальнейшем, с исчезновением классовых различий, политическая власть как организованное насилие одного класса над другим станет ненужной. Упраздняя старые производственные отношения, пролетариат уничтожит условия существования классов, а тем самым и свое соб­ственное господство как класса. Уничтожение эксплуатации одного инди­видуума другим приведет с неизбежностью к уничтожению эксплуатации одной нации другой. «Вместе с антагонизмом классов внутри наций падут и враждебные отношения наций между собой».

Так намечает «Манифест» черты светлого будущего человечества, бесклассового коммунистического общества.

Для истории событий 1848 г. огромное значение имеют два раздела «Манифеста», характеризующие отношение коммунистов к раз­личным течениям социалистической и коммунистической литературы и к различным оппозиционным политическим партиям. «Манифест» дает четкий классовый анализ и четкую оценку носящим «социалистическое» обличив разновидностям феодальной, мелкобуржуазной и буржуазной социально-политической мысли. «Манифест» проводит резкую грань между социализмом научным и социализмом утопическим, показывая, как утопические системы теряют свое историческое оправдание с раз­витием классовой борьбы, как они вырождаются в реакционные секты. С другой стороны, «Манифест» заявляет, что коммунисты поддерживают во всех странах всякое революционное движение, направленное против существующего общественного и политического строя. Без учета этих указаний «Манифеста» невозможно правильное понимание борьбы соци­альных идей в революции 1848 г., их значения в последующей борьбе классов и их дальнейших судеб.

«Манифест Коммунистической партии» - замечательный образец при­менения материалистической диалектики к исследованию общественных явлений. «Манифест» исходит в своем построении не из «вечных истин», не из принципов морали или естественного права. Он исходит из науч­ного анализа общественного «бытия», из экономической жизни буржуазного общества, рассматривая это общество в его развитии. На прочной основе материалистического анализа строит «Манифест» учение о классовой борьбе пролетариата, о неизбежности пролетарской революции и о том, что эта революция будет неизбежно коммунистической. Тем самым он разре­шает проблему, которую не мог решить утопический социализм, - проблему соединения социализма с рабочим движением. Тем самым он незыблемо устанавливает ту истину, что коммунизм -исторически необходимый результат всего предшествующего исторического, развития. «В этом произведении,- писал о «Коммунистическом манифесте» В. И. Ленин,- с гениальной ясностью и яркостью обрисовано новое

миросозерцание, последовательный материализм, охватывающий и об­ласть социальной жизни, диалектика, как наиболее всестороннее и глу­бокое учение о развитии, теория классовой борьбы и всемирно-исторической революционной роли пролетариата, творца нового, коммунистического общества».

Прекрасно охарактеризовал теоретическую основу «Коммунистиче­ского манифеста» И. В. Сталин. «С точки зрения этой теории,- писал И. В. Сталин в своей работе «Анархизм или социализм?»,- развитие общественной жизни полностью определяется развитием произ­водительных сил. Если за помещичье-крепостническим строем последовал буржуазный строй, то «виной» этому было то, что развитие производи­тельных сил сделало неизбежным возникновение буржуазного строя. Или еще: если за современным буржуазным строем неизбежно последует социалистический строй, то это потому, что этого требует развитие совре­менных производительных сил. Отсюда проистекает историческая необ­ходимость разрушения капитализма и установления социализма».